Профессорятник

Гладкий Юрий Никифорович

62. ОБ «ИСТИННЫХ» ПОБОРНИКАХ МНОГОЖЕНСТВА

Часто пересказывая незамысловатый, но «стремный» диалог со студенткой-пуштункой во время первого же знакомства с колледжем, в котором нам предстояло трудиться во славу афганского образования, трудно сдерживать улыбку.

А произошло следующее. Достаточно миловидная, с «бездонными» глазами, девушка, внезапно отдалившись от стайки подруг, столпившихся перед входом в учебное здание, учтиво поздоровалась и легко прикоснувшись к рукаву моего пиджака, спросила на ужасно корявом английском:

— Вы приехали из Советского Союза?

—

Да, — бодро отреагировал я, — приехали помочь вам организовать учебу студентов в вашем колледже.

— А. есть ли у вас жена? — как-то некстати она перевела разговор в весьма специфическое русло.

— Да, есть — ответил смущенно и, улыбнувшись, зачем-то добавил: ведь мне скоро исполнится сорок.

— Единственная?— не успокаивалась девушка.

Этот вопрос, заданный на полном «серьезе», поверг меня в некоторое смущение. Кивком головы дал понять, что жена у меня одна, но забыл при этом добавить, что по-другому у нас и быть не может. Если бы это было сказано, тогда вряд ли последовал бы следующий вопрос (на 20 копеек, как мы говорили в студенчестве), который, можно сказать, сразил меня наповал и впоследствии стал «притчею во языцех»:

— Значит, вы настолько бедны?

Начитавшись литературы, автор грешным делом считал, что пялиться в лицо афганской женщины совсем небезопасно, поэтому глядел куда-то вдаль, на облака, мимо девушки. Но это были совсем юные студентки, незамужние женщины, еще не успевшие облачиться в свои пожизненные «рясы» — глухие фиолетовые или черные хиджабы (одежду с головы до ног, а не головные платки, как считают в Западной Европе). Короче, со своими опасениями я, видимо, чуть «перестарался»: стоило ли мне отводить глаза, отвечая на столь откровенные вопросы.

Ох, уж это многоженство!

Позже, один афганский коллега — физик Раис (имя имеет арабские корни и означает «главный», «руководитель»), проходивший годичную стажировку в Харьковском университете, долго нас с Гарри убеждал, что иметь две-три, а то и четыре жены — это гораздо более нравственный подход к организации семейной жизни, чем десятилетиями бегать «по бабам» (его лексикой?) с непредсказуемыми последствиями, чем, дескать, и занимаются советские мужчины. Он, мол, сам этому свидетель в СССР, и нечего ему «компостировать мозги». (Кстати, впоследствии выяснилось, что примерно таких же воззрений придерживается и Жириновский — не Раис ли его своевременно надоумил и проконсультировал?). Наши возражения, сводившиеся к тому, что нечего говорить «за всю Одессу» и что мусульмане, вне зависимости от количества жен, нередко также «шастают» по борделям — в расчет оппонентом все равно не принимались.

«Романы» советских мужчин с афганками, по разным причинам, не приветствовались с обеих сторон. Тайные связи грозили колоссальными неприятностями не столько в лице советских контролирующих органов, сколько мстительных отцов и братьев, старавшихся непременно произвести операцию усекновения главы» легкомысленному донжуану. А вот «по закону» — это было возможно с уплатой соответствующего калыма. Рассказывали, группа болгарских ирригаторов в складчину купила «невесту», которая их несколько лет «обихаживала» (по строгому расписанию!?), а перед отъездом они, якобы, перепродали ее, получив калым, достойнее уплаченного ранее. Нам эта история казалась несколько завиральной, хотя в условиях чудовищной нужды и она вполне могла случиться.

Возвращаясь к названию этой байки, заметим: оно обязано нашему шоферу Нурали (если быть точнее — его женам). Миниатюрный, всегда улыбчивый мужичок лет сорока пяти, с усиками «а-ля-Гитлер» и тридцать четвертым размером башмаков, он выглядел заметно старше своих лет. Сухое, морщинистое лицо, обветренное афганским ветром и обожженное горячим солнцем. Сказать, что он имел «натруженные, мускулистые руки» или «сгорбленную спину», изнуренную тяжелым физическим трудом — никак было нельзя. Из-за своих антропологических кондиций, к последнему он явно был не приспособлен, зато виртуозно управлял автомобилем и, как выяснилось, этой профессии он никогда не изменял при часто сменявшихся режимах.

Заметив, как однажды Нурали старательно пересчитывал пачку замусоленных афганских денег, мы естественно поинтересовались, какую такую драгоценную вещь он собрался приобретать. Тот горько улыбнулся и уже в квартире Гарри, хлопнув рюмку коньяку, «раскололся». Выяснилось, что он вознамерился обзавестись третьей женой, а без калыма, как повелось на «афган-щине», «ни туды, ни сюды». На недоуменный наш вопрос, на фига, мол, ему нужна еще третья «ханум», особенно с учетом никудышного здоровья, прозвучал шокировавший нас ответ:

— Откровенно говоря, мне не нужны и нынешние две «хану м», но они сами настаивают на приобретении третьей. Три года я, как мог, сопротивлялся, но теперь очень устал и решил уступить их настойчивым просьбам.

Вот это да! Так вот кто проявляет себя в существе поборников многоженства в исламском мире. Так что же происходит с женской психологией в этом случае?

Начнем с того, что жизнь простых афганцев-дехкан давно находится за гранью выживания, хотя они каким-то образом выживают (а кормилица — опиумные поля), да еще и оказывают яростное сопротивление любым иностранным войскам. Но вот жизнь женщин — это кромешный ад! В семьях дехкан или бедных горожан (последних в деревенской стране — с «гулькин нос») с нетерпением ждут, когда у девочки начнутся первые месячные — с этого момента она становится товаром, поскольку ее можно выдать замуж (разумеется, без ее согласия) и получить калым. Но иногда девочки выходят замуж до 10 лет, и то, что легально такие браки запрещены, не имеет значения — традиции сильнее закона.

Женихом может стать «первый встречный» — старый, немощный, буйный алкоголик, головорез, наркоман и т. д., кто готов уплатить испрашиваемый калым. Девочки, обделенные красотой — бросовый товар. Афганская действительность дает много примеров, когда отчаявшиеся невесты кончают жизнь самоубийством, калечат себя, сознательно уродуют лица огнем, кипятком, кислотой и т. д., лишь бы не стать наложницей ненавистного жениха. (В госпиталь города Герат, специализирующийся на ожогах, в год попадает около 700 женщин, которые пытались покончить жизнь самосожжением).

Однако в данном случае, речь идет о другом. В семьях, где «куча» детей, а здоровье предательски покидает уже в 40—50 лет, где в хозяйстве есть живность (овцы, козы и т. д.), остро возникает проблема «рабочей лошадки», «тягловой силы». Чувство ревности, столь значимое в европейской системе ценностей, здесь отходит не то, что на второй, на ... десятый план. Можно видеть, как две-три «ханум» со стайками как бы общих детей дружно идут по улице, несут воду, передвигаются, сидя «кучками» и держась друг за друга в грузовых кузовах мотоколясок. Настоящая «гаремная» идиллия!