Прогнозы изменения законов природы
Шрифт:
Первая идея есть. Записал. Откинулся в кресле. Подумал, что странно, когда работать на такое приходится душой.
Вот, в мировом котле, смешивая даже на равных чёрное и белое, выходит состав ближе к чёрному. В душе, наверное, так же. Но, хочется верить, что в душе потом можно раскрутить это смешивание в обратную сторону и вернуть белое.
Дедлайн уже вот-вот. Надо начитать свежих материалов. «На великой шахматной доске образовалось динамическое равновесие, но с негативным для соперника трендом… В этом гамбите, выражаясь шахматными терминами,
«Время важнее всего остального!» – это было негласное правило нашей группы. Пусть будет ерунда или бессмыслица – но следует успевать. В этом была своя правда. «У нас эти чёртовы правила не без чёртовых причин», – всплыла на экране из глубин таргетированной рекламы фраза. О чём было всё послание полностью, я не дождался – цигель-цигель.
«О, есть всё же полезное зерно в тексте!» – я зацепился за слово «динамическое». «Современный конфликт требует динамической матрицы целей». Записал и даже поднял потом на первое место. «А, хорошо же?! В меру непонятно, с наукой, и работает в обе стороны – может отражать реальность, и может трансформироваться от реальности».
Остаётся три минуты. Вбиваю в поиск наобум (надо что-то про вечное): «Данте». Поисковики выдают часто непредсказуемые подсказки, плюс столбик быстро читается. (Успел зачем-то подумать: «Интересно, а на Страшном суде так же с ответами торопят? Народа ведь много. А сейчас ещё больше!») И третьей строкой появилось: «Данте… как танк». Вот так да! Полез в контекст – оказалось это про игру «Хроники хаоса», обсуждалось, кто контрит Данте и про танк.
В итоге родилось: «Кто контрит Папу Римского?». Уж задирать пафос, так задирать!
Успел! А кому хочется лишаться премии?
Налитый час назад кофе остыл, но это в моменте было неважно.
«Вася!» Я поднялся и пересёк несколько негласных границ между секторами ситуационного центра. Мы старались не ходить к соседям, чтобы не мешать – ну и чтобы потом не катали на полиграфе на предмет, не познал ли кто чего лишнего. Никаких границ на полу, конечно, не было – эти барьеры висели в воздухе сами собой.
Я подошёл к Кондратенко. Он увидел меня в отражении в мониторе, но не повернулся.
– Не отвлекаю?
– Не сильно, – он, наверное, не хотел, чтобы наш разговор неверно поняли.
Как ни странно, в их секторе было мало народу.
– Да все на перекуре, – ответил он на незаданный вопрос.
– Ну пойдём тоже покурим, – предложил я, хоть и не курил.
– Да, хорошая мысль! – он вытащил из стола свежую пачку сигарет.
Мы долго шли затемнёнными коридорами – курилка располагалась во внутреннем дворе, были закрытый павильон и вроде как запретное пространство вокруг него. Но большинство коллег стояли
Среди курильщиков был в основном васин сектор, они уже успели с утра между собой поздороваться.
– Гутен морген! – неловко вырвалось у меня: пытался пошутить.
А на самом деле у меня после некоторого умственного и эмоционального напряжения снизился контроль за речью.
Некоторые кивнули.
Мы остались на дворе, расположились чуть поодаль.
– Я тоже покурю, – сказал во мне другой «я».
Ну значит так было нужно.
Василий достал сразу несколько пачек сигарет из разных карманов, с разным числом курева.
– Вот, выбирай!
– Зачем тебе столько?
Он продолжительно посмотрел на меня.
– На автомате беру каждый раз новую пачку. Вроде внешне не нервничаю, а изнутри приходится, прорывается само.
Я выбрал Camel. Пачка оказалась из ограниченной серии – вместо верблюда на титуле красовался белый медведь.
– О, неожиданно! Дай посмотреть, – я протянул руку.
Но Василий уже смял пачку – сигарета оказалась последней – и бросил в урну.
– Ну зачем? Прикольно же. Я бы сыну показал.
– Сейчас не до приколов, – оборвал он, и был вправе.
– Ну да, буржуйская вещь.
– Вот именно! – разговаривать при таком скоплении народа он, было видно, не хотел. Или вообще не хотел.
Выкурили по одной. Быстрее, чем хотелось бы.
«Надо бы выпускать метровые сигареты!» – пошутил я внутри себя, правильно решив, что лучше лишний раз не высказываться. «Ага, и пятиметровые винтовки…»
Кондратенко, как и многие другие, чуть подождав, прикурил снова.
– Что решил? – он всё-таки чуть расслабился и задал реально волнующий его вопрос.
– Ты про добровольчество? – догадался я.
– Да.
– Пока не знаю. Надо бы, конечно, съездить, – я действительно так думал.
– Что, с женой проблемы?
– Да в общем нет.
– Просто хочешь убежать, запрятаться? – Василия бы в замполиты.
– Отчасти так.
Проходя мимо, один авиаразведчик, коллега Василия, то ли в шутку, то ли всерьёз спросил его: «Есть идеи, как ещё использовать военно-транспортную авиацию? Чтобы в обратную сторону не порожними летали».
– Можно бомбы под «Ан – двадцать шестые» подвешивать. Правда небольшие и немного, – ответил из меня другой «я».
– О, свежо! Я даже не знал, что такое возможно, – порадовался коллега.
Кондратенко разозлился.
– Ну они обратно-то тоже не пустыми идут! – сказал товарищ, сдерживая злость.
– Лучше, наверное, всё-таки листовками их «вооружить». Над любой территорией, своей или нет, есть смысл доносить смысл, – добавил я, чтобы вырулить из неловкой ситуации.
– Спасибо, бро! – совсем неофициально отреагировал сослуживец и, ускорившись, пошёл в штаб.