Прогрессор поневоле. Гексалогия
Шрифт:
Я долго вертелся в кровати, пытаясь уснуть, видимо сильное возбуждение, и сильное желание уснуть не давали мне это сделать. Но природу не обманешь, и в какой-то момент я незаметно провалился в сон.
Глава 26.
* * *
Не знаю, что это на меня нашло, но проспал я практически до обеда. Во сне я буквально чувствовал, как в меня вливаются новые силы. Разум отстраненно обдумывал какие-то, совершенно посторонние мысли, которые на деле оказались мыслями карисанов. Это-то меня и разбудило. С испугом я стал инвентаризировать свое состояние и все то, что попало в мой разум вместе со слепками доноров. Никаких Ликуриных мыслей в моем разуме не было, этого и следовало ожидать, все же она очень сильная колдунья и умеет закрывать свои мысли от посторонних. Черный жеребец тоже не оставил таких ментальных следов, что уже само по себе является подтверждением того, что не так-то он прост, как хочет казаться. Обо всех лошадях по одному представителю судить сложно, но, думаю, что и другие ничего лишнего мне бы не оставили. Волк
Эта информация была мне не нужна, и я осторожно выдернул ее из своего разума. Результаты анализа остались в моей памяти, а животные мыслеобразы просто перестали существовать в моей голове. Вздохнув с облегчением, я выбрался из кровати и начал приводить себя в порядок и готовиться к обеду. После обеда наметил для себя поговорить с Ликурой об особенностях земных овощей. Мне следовало разъяснить ей, что не все в том, что я привез сюда, съедобно, что я сам расскажу им, чем можно питаться, а от чего лучше воздержаться. Плодовые деревья вырастут не скоро, да и самое страшное, чего можно ожидать, это поноса от недозрелых плодов, вот с овощами дело обстояло куда как сложнее, да и выращивать их нужно уметь. В этом мире только я мог с грехом пополам определить, можно ли собирать урожай овощных культур, привезенных мной сюда. До обеда еще оставалось немного времени, так что я отправился на задний двор, произвести так сказать инспекторскую проверку, что же у нас там взошло. В первую очередь в глаза бросилась грядка с капустой. Да, ей еще расти и расти. Вилки еще маленькие. Будем ориентироваться на размер земной капусты, Батва у картошки тоже еще была маловата, помидоры проклюнулись из земли, но затем скрючились и высохли. Для них местный климат оказался вредным, или лучи светила несли что-то вредоносное. Там где садил косточковые, еще ничего не было видно, да это и понятно, деревья растут гораздо медленнее различных однолетних овощных культур.
Вернулся к грядкам с овощами и обнаружил морковь и свеклу. Может, потом обнаружу еще что-нибудь, ведь семена я покупал не в отдельных пакетиках, а мне их насыпали из небольших мешков. Так что могло и еще что-нибудь попасться. Но и сейчас я мог с уверенностью сказать, что основные овощные культуры дадут какой-то урожай, ну а дальше посмотрим. Следует научить местных ухаживать за этими культурами, а из следующей поездки привезти им еще чего-нибудь новенького. На ум приходил чеснок, лук, перец горький, полугорький и сладкий, баклажаны. А из сладенького, дыни и арбузы. Но все это можно будет проверить, только посадив пробную партию. Вон, помидоры уже показали свое нежелание здесь существовать.
Расхаживая между грядками, я не забывал держать открытой рукоятку оружия, выданного мне Закаритом. Это был, так сказать, последний аргумент, который я мог противопоставить моим врагам. Зная земное оружие, я предпочитал синицу в руках, чем журавля в небе. То, есть ружье, но нет патронов, то наоборот, есть заряды к оружию, но нет самого оружия, а вот саблю, кинжал и метательные ножи я всегда носил с собой, как и тайное оружие Закарита. Мне на глаза часто попадался Зравшун, но вот торчащей наружу рукоятки того самого оружия Закарита я что-то у него не замечал. Он относился к этому оружию, как к игрушке. Где-то оно есть, и ладно, самое главное, что сабля наточена и копье со щитом недалеко.
После его уроков сабельному бою я не сильно на него ратовал за пренебрежение дальнобойным оружием. Вот к ружьям он отнесся с очень нежным трепетом. Все-таки там чувствовалось, что это предназначено для убийства ближнего своего. А бластер Закарита выглядел как невинная детская игрушка. В душе я был согласен с Зравшуном, пусть лучше не использует его. Само оружие было страшным по разрушительной силе и последствиям. Это мне напоминало наше баловство с Ликурой магическими сгустками энергии, которые, на деле, были очень похожи на маленькие атомные бомбы. Пусть лучше здесь мы будем воевать по старинке. Целее будут все.
В это время над замком поплыл металлический звон, приглашающий избранных к столу, а другим сообщающий, что уже полдень. Что же, самое время. Я направился к бочке с водой и помыл руки, испачканные в земле. Вытерев руки о штаны, как это делают все местные, двинулся к дверям замка. Ножны с саблей бились о бедро. Я уже настолько привык к ношению оружия, что надевал его автоматически, куду бы не шел. Здесь это было признаком принадлежности к знати, хотя барон, чаще всего был без сабли, а только с кинжалом и нагрудным знаком, подтверждающим всем и каждому, что он барон и хозяин здешних мест. Что он вправе казнить и миловать по своему усмотрению, и что здесь он представляет законную власть короля, но трактует ее так, как ему это удобно. Король получает с него налог и, в случае необходимости, военную помощь живой силой и оружием. Оказалось, что в мое отсутствие приезжал проверяющий. Он осмотрел место битвы с кочевниками, пересчитал по книгам души во всем баронстве. Сверил с предыдущими данными, обозначил будущий налог баронства и численный состав отряда, который обязан выставить барон для войны своему сюзерену. Проверяющий получил подарки в виде нашей посуды, расписанной местными умельцами и неплохой сабли в разукрашенных ножнах. И проверяющий и барон остались инспекцией довольны, так что можно было потихоньку переходить к тому плану, что я вложил в уши баронской четы, когда демонстрировал им как делать посуду.
Глава 27.
* * *
Неожиданно для себя обнаружил, что я могу расслабиться и никуда не нужно бежать, кого-то лечить. Можно было вернуться к той идее, которую я предложил всему баронству, подняться на новый уровень. Струганные доски, вещь хорошая, но дорогая, красивая посуда была бы более весомым аргументом. Королю ведь не дашь взятку досками, а вот подарить его Величеству красивый набор посуды, многого стоит. Эти мысли направили меня в гильдию гончаров, хотя очень хотелось навестить кузнецов, ведь большая часть привезенного сюда инструмента предназначались для обработки металла. Чуть меньшее количество, для работы с деревом, а вот для производства посуды я не привез ничего, кроме нескольких случайно захваченных с Земли образцов.
Когда я пожал руки всем мастерам гончарного цеха, подмастерьев ко мне даже не подпустили, и, наконец, добрался до склада с готовой продукцией, то моя челюсть упала вниз. Я даже представить себе не мог, что получится у новоявленных мастеров. Да, еще немного, и они приблизятся к простейшей посуде, изготавливаемой на Земле. Вообще, давно замечено, что народы, которые считали отсталыми, при контакте с более развитой цивилизацией, как губка впитывают все новое, и очень четко выявляют, чему отдать предпочтение.
Посуда была очень качественно сделана, она была чисто белая. Стопки напоминали наши склады посуды для столовых или ресторанов. Меня поразило, что они научились отбеливать ту глину, что мы добывали в нашей долине, но все оказалось гораздо прозаичнее, просто малыши, которые помогали взрослым добывать глину для гончаров, наткнулись на залежи глины, немного отличной от той, которой пользовался весь цех. Видимо то, что гончарные изделия получались белыми, понравилось всем и гончары безоговорочно перешли на новый материал. Я открыл было рот, чтобы посоветовать разукрасить такую посуду и покрыть ее глазурью, делать которую я совершенно не умел, но вовремя закрыл его. Ну, что я могу предложить им в этом плане?. Моя память подкидывала, что глазурь, это стекловидная масса, которой покрывают посуду и еще раз обжигают в печи.
Но, до глазури дело не дошло. Я недооценил цепкость разума аборигенов. Это была не глазурь, а какой-то растительный сок, но эффект от его применения превзошел все, что я мог только ожидать. Мне показали, как сок одного из растений, тягучий как мед, окрашивает белую посуду в синий, фиолетовый и даже в красный цвет. Все зависело от времени контакта посуды с этим соком, но самое интересное, что после термообработки сок застывал не хуже, чем наша глазурь. Как много неизвестного и интересного в мире растений. Я осмотрел следующий склад, где хранилась расписанная посуда, покрытая тонким защитным слоем. Вот теперь я действительно поверил, что наша идея с герцогством имеет право на существование, и не только на существование самой идеи, но и на практическую реализацию нашего плана. Теперь дело было за малым, нужно было выбрать самый красивый комплект посуды и упаковать его так, как упаковывают у нас на Земле или удастся сделать упаковку так, как это делают местные. Хоть я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь, кому-нибудь, что-нибудь дарил, тем более в упаковке. Но после расспросов оказалось, что раз в год все делают друг другу подарки. Это День Возрождения, когда в этом мире прорастают первые цветы, причем настолько невзрачные, что я их сразу заочно полюбил, ведь я уже знал, что такое красивый цветок в этом мире. Упаковку делали из огромных листьев, отдаленно напоминающих лопух. Некоторые умельцы умудрялись складывать лист так, что подарок внутри получался как бы в коробочке. Потом лист выставлялся под лучи светила и через несколько часов высыхал так, что действительно, напоминал коробку. Правда, чтобы достать подарок, приходилось разламывать сам лист, но, все равно, остатки листа не выбрасывали, а хранили, как и сам подарок. Мои мысли заметались под темечком. Вот! Вот оно! То, что нужно! Я кинулся к мастерам, работающим с деревом. После нескольких десятков минут спора мы остановились на том, что они делают деревянную форму, состоящую из двух частей, нижней, и верхней, которые входят одна в другую с большим зазором. Мастеровые пытались объяснить мне, что они сделают все так, что формы будут входить друг в друга очень плотно, есть у них такой опыт, но мне нужно было обратное, так что крики и споры касались именно этого момента. Я, в глазах этих людей, был великим мастером, и они очень хотели мне угодить и показать, на что они способны.