Прогрессор поневоле. Гексалогия
Шрифт:
Наконец споры улеглись, и я распрощался со столярами, которые напоследок все же ввернули, что если бы плотно, то они бы это сделали за пару дней, а так, вечером можно будет забирать десять одинаковых двойных форм. Я развернулся и от восторга обнял всех по очереди. Они еще даже не догадываются, что у нас начал разворачиваться холдинг по изготовлению и реализации дорогостоящей посуды. Теперь нужно придумать, как разукрашивать листья, до сушки или после, но это можно будет решить и опытным путем. Моя идея состояла в том, что мы будем сушить листья в несколько рядов на тех самых формах, которые я заказал у столяров. Листья образуют верхнюю и нижнюю часть упаковки для посуды, и останется только уложить керамические изделия, хоть это и не керамика, в нижнюю часть коробки и накрыть ее верхней частью. И транспортировать удобно и при продаже это нам зачтется. Для короля нужно сделать такую коробку большой и прочной, что можно добиться
Два дня у меня ушло на то, чтобы отладить производство тары для посуды. Параллельно с этим изготавливалась тара для короля. Мои мысли были заточены на то, чтобы создать коробку, куда бы мы уложили полный комплект на двенадцать персон. Тем временем художники-оформители посуды рисовали герб баронства. Я не стал долго думать, а использовал изображение нагрудного знака барона. После долгих расспросов баронской четы выяснилось, что и король носит подобный знак, но большего размера и с несколько иным рисунком. Рисунки разрабатывали маги, вкладывая в них какие-то свои идеи и магическую силу. Я решил не использовать магию, а просто скопировать рисунок, так чтобы мы смогли поместить его на соответствующие участки посуды.
Через пять дней на столе у барона красовалась посуда, с которой не стыдно было бы есть и самому королю, но гербы на ней были баронские. Упаковка получилась хорошая, излишки листьев, выходящие за край формы, обрезали, так что полученные коробки были очень даже ничего. Природные красители хорошо впитывались в сухой лист, так что дополнительная сушка в течение одного часа давала нам возможность иметь упаковку пяти различных цветов. Один цвет, как утверждал барон, был основным цветом королевского штандарта. Я, как только это услышал, сразу наложил лапу на этот краситель и запретил использовать его для окрашивания тары. Он пойдет только на изготовление упаковки для его Величества. Это мы оговорили с красильщиками. Цвета получались очень нежными и я предложил красильщикам начать смешивать красители в разных пропорциях, чтобы получить еще большее количество расцветок тары. Но на цвета королевского флага я наложил табу. Этот цвет используется только для посуды, которая будет направляться в королевский двор. Барон, сначала, никак не мог понять, почему нельзя и другим поставлять упаковку такого цвета, но когда я ему доходчиво объяснил, что королю не понравится, когда люди, ниже его рангом, будут иметь такую же посуду, да еще и в такой же упаковке. Нет, здесь нужно подходить дифференцированно. Думаю, что вскоре некоторые герцоги и бароны захотят иметь упаковку для их посуды только какого-нибудь определенного цвета. Это уже будет какое-то патентное право на использование определенного цвета. На всякий случай мы закрепили за своим баронством один из цветов.
Глава 28.
* * *
Десять дней, которые я занимался организацией изготовления тары, пролетели незаметно. За это время я успел переговорить с баронской четой не только о цветах упаковки, но и о тех овощах, семена которых я привез с собой. Объяснил по каждому отдельно, что в них съедобно, а что нет. Баронесса заверила меня, что ее толстушка, так отходившая бревнышком охранника, будет контролировать эту сферу деятельности баронства. А что? Ее формы так и кричат, что она должна быть Министром сельского хозяйства, да и к делу она отнеслась серьезно, так что кандидатура очень подходящая.
Вечерами мы втроем, барон, я и Зравшун спускались в подвал и упражнялись в стрельбе. Мне стрельба такого удовольствия, как моим компаньонам не доставляла. Для меня экзотикой было то, что я лихо мог управляться с двумя саблями. Часто в подвале замка можно было наблюдать такую картину: барон и Зравшун отстрелявшись, долго глядят, как я веду бой с тенью на двух саблях, и, вздохнув, крутят пальцем у виска, мол, блаженный. Вроде и делает все правильно, но ведь стрелять-то гораздо интереснее, чем крутить в руках эти железки. Я на них не обижался, у нас, у каждого, свои приоритеты в вопросах воинского искусства. Даже стрельба из арбалета у нас воспринималась по-разному. Я, дитя цивилизации, напичкавшей меня информацией, при стрельбе прогонял в голове всякие поправки, на силу ветра, притяжение планеты, дальность стрельбы, а они, во всяком случае, Зравшун, просто чувствовали это. Когда я поинтересовался у Зравшуна, как он рассчитывает траекторию полета стрелы, то ответом мне были удивленные глаза наемника. Он посоветовал мне не заморачиваться на таких мелочах, а отдаться тому чувству, которое он вложил в меня с помощью амулета. Все уже давно вложено в меня, благодаря тому огромному количеству тренировок, которое получил Зравшун с малолетства и огромному количеству синяков, которые он получал, когда делал что-то неправильно. Закарит был хорошим, но строгим учителем. Тут мне пришла в голову одна мысль, а что, если изготовить подарочный набор посуды Закариту, ведь он в моей жизни сыграл очень существенную роль, да и порадовать старика хотелось. Все-таки столько лет живет на чужбине. Сделаем ему с Зравшуном его герб на каждой тарелке или чашке. Цвет используем тот, что бросился мне в глаза, когда я увидел флаг, развивающийся над той самой башней, в подвалы которой меня и моих товарищей ненадолго упекли.
Идея настолько понравилась мне, что я на следующее утро принялся за ее осуществление. За несколько монет я организовал индивидуальный заказ, а Зравшуна заставил позаниматься с художниками, чтобы получился такой же знак, как и у Закарита на шее. Через два дня в моей комнате, под кроватью стояли две коробки, которые предназначались лично Закариту и Фелидас. Зравшун скрупулезно выполнил все мои задания, относительно посуды, а когда я спросил его, понравится ли его матери и деду наши подарки, просто пожал плечами и бросил только одну фразу, что подарки дарят исключительно в День Возрождения. Да! Это я как-то забыл, значит, пусть коробочки пока постоят, а как придет время, так и подарим их тем, кому они предназначены. Думаю, что Закарит принял бы подарки в любое время, ведь он не дитя этого мира. А Фелидас же приняла у меня подарки с Земли, да и баронесса не отказалась. Хотя, с баронессой действует тот же закон о чужом мире, как и с Закаритом. Ну и что? Фелидас вручим подарки, когда придет время, а Закарит может рассчитывать и на получение посуды в любое время, как только мы с ним встретимся.
Я настолько увлекся идеей оформления тары под посуду, что за все десять дней ни разу не встретился с баронессой. Она напомнила о себе на одиннадцатый день тем, что без стука ворвалась ко мне в комнату, когда я принимал утренний "душ". Таз с водой, который я держал над головой и лил на себя воду тонкой струйкой, чуть не вылетел из моих рук. Я едва успел повернуться к баронессе спиной и, резко вылив на себя всю воду из злосчастного таза, быстро прикрылся им от внимательных глаз баронессы. Та, прошла вглубь комнаты резким, уверенным шагом, бросив мне через плечо лишь одно - "одевайся". Я метнулся к своей одежде и принялся натягивать ее на себя, даже не вытиравшись. Одежда с трудом лезла на мокрое тело, погода сегодня была мерзкой, так что ощущения от мокрой посуды было мерзким. Буквально через пару минут я трясся, как осиновый лист, все же в каменном помещении лучше сидеть сухим и в тепле. Баронесса внимательно смотрела за моими мытарствами с одеждой и явно заметила мое состояние. Неуловимое движение пальцами и мимикой верхней части лица, как я ощутил, как мне стало теплее, а одежда высохла буквально на глазах.
Ликура, ты меня такому не учила! Что это было?
Это был магия моего мира, но, правда, самая простая. У нас такое могут даже самые маленькие. Я тебя такому не учила потому, что тебе это не интересно. Твой уровень использования магии настолько высокий, что тебе страшно давать в руки такую силу. Ты же понимаешь, что если это может сделать даже ребенок, то сам представь, что может произойти, если ты применишь такое заклинание. Такой результат даже я предсказать не могу. Ты пойми, Серигей, ты страшный человек. Что у других получается с трудом, у тебя не вызывает никаких проблем, ты как будто играешься с магией, а это страшно.
Да не играюсь я с ней! Мне просто это интересно, а то, что сил много, так разве я виноват в этом? О! Ты, Ликура, напомнила мне, что нужно нам серьезно поговорить. Я уже начинал этот разговор, но то, что случилось буквально вчера, это последствия посаженных мной семян овощей, которые я принес сюда с Земли. Я же предупреждал тебя, что не все, что вырастает из семян, можно есть. Но я упустил одну важную деталь, у нас на Земле, у людей бывает невосприимчивость отдельных особей к некоторым овощам и фруктам. Это у нас называется аллергия. Здесь могут быть такие же проблемы. Аллергия может проявляться обыкновенной сыпью или покраснением кожи, таким людям нужно просто отказаться от того продукта, что дает такую реакцию, но бывает и анафилактический шок. При таком заболевании человек просто задыхается.
Дальше я прочитал небольшую лекцию на тему, как использовать незнакомые продукты. Успокоил баронессу, что фрукты будут еще не скоро и они не так опасны, для земных людей, как овощи, а вернее те части, которые у овощей не едят. Для местных желательно все осторожно проверить, ведь народная молва гораздо сильнее, чем разумные доводы.
В это время раздались удары по куску железа, висевшего рядом со сторожевой башней, где находились замковые ворота и подъемный мост. Этот кусок железа я посоветовал барону подвесить рядом с дозорным, который осматривал подходы к замку. Значит, он увидел какую-то опасность. Мне мечталось отлить крупные колокола и развесить их на сторожевых постах, разбросанных на угловых точках замковой стены.