Прогулки по Москве 24/8
Шрифт:
После революции в здании разместился «Всероссийский синдикат силикатной промышленности» и «Объединённый клуб третьего интернационала». А уже после Великой Отечественной войны в Дом фарфора снова вернулся фарфор, и начал работать магазин посуды. Круг замкнулся.
Дом Черткова
На этом месте в XVI веке стояла усадьба Волынских, а в XVII веке владение передали касимовским царевичам. Касимовское царство и касимовские «служилые татары» играли важную роль в жизни русского государства. Существует в среде историков мнение, что Касимовского царства как государства не существовало. Просто город Касимов отдали в «кормление» чингизидам – потомкам предводителя Орды Чингиз-хана. А титул «царевич» был номинальным. Однако то, что касимовские правители сыграли решающую роль в освобождении Василия Второго Тёмного из ордынского плена, не оспаривается. Именно в результате сделки Василия Второго с Касимовским ханом ему удалось вернуться в Москву, а касимовским татарам получить в органах власти Московского Великого князя много рабочих мест.
Городская усадьба, которую мы видим сейчас, построена в середине XVIII века Салтыковыми. В 1831 году усадьбу приобрёл Александр Дмитриевич Чертков. Чертков собрал в своём доме самую большую в то время библиотеку по русской истории. В этой библиотеке работали Пушкин, Жуковский, Гоголь и даже Лев Толстой. В 1863 году в специальной пристройке открылась первая в России частная бесплатная публичная библиотека.
В 1914 году особняк купил Густав Кеппен. Он собирался снести особняк и построить на его месте пятиэтажный доходный дом. Но начавшаяся Первая мировая война помешала его планам. С 1991 года это центральный Российский дом знаний.
Дом архитектора Фалеева
Сворачиваем с улицы Мясницкой в Милютинский переулок. Первый дом по левую руку на нашем пути – доходный дом, который построил архитектор Николай Фалеев в конце XIX века. Дом был записан, как тогда было принято, на женщин. Владелицами значились Зинаида, Софья и Александра Фалеевы. Традиция записывать недвижимость на женщин сохранилась до сих пор. Что лежит в её основе, ещё предстоит понять. Квартиры в доме арендовали солидные люди – врачи, адвокаты, инженеры.
После революции, в 1920–1930-е годы, в доме жили члены семей красных латышских стрелков. В том числе и артисты Московского Государственного латышского театра «Скатувэ». Был в Москве такой театр. Скатувэ в переводе с латышского означает сцена. Театр был основан в 1918 году учеником Евгения Вахтангова Освальдсом Глазниексом. В репертуаре театра были пьесы и на русском языке. Театр находился на Страстном бульваре в доме № 6. Театр был популярен. Но 3 февраля 1938 года актёрский состав театра был расстрелян на Бутовском полигоне.
Телефонная станция
За доходным домом архитектора Фалеева находится Московская телефонная станция. Здание телефонной станции в Милютинском переулке было построено в 1909 году. К тому времени телефон стал уже необходимым средством коммуникации. Здание одно время было самым высоким в Москве. Телефонизация шла полным ходом, и в 1914 году пристроили ещё одно здание. Как раз то, на входе в которое слева и справа видны лица мужчины и женщины, разговаривающих по телефону.
Соединение устанавливалось вручную «телефонными барышнями». Телефонистки были довольно крупными, так как при приёме на работу работодатели устанавливали минимальный рост и размах рук для претенденток. Кроме того, телефонистки не имели права выходить замуж до тех пор, пока работают на телефонной станции.
Большевики в 1917 году хорошо понимали важность телефонной связи. Поэтому при подавлении мятежа юнкеров, захвативших телефонную станцию, отказались от артиллерийского обстрела. Станция использовалась по назначению более сотни лет, что является рекордным сроком. В данный момент она не работает, а здание переживает капитальную реновацию.
Дом архитектора Григорьева
Архитектор Афанасий Григорьев был крепостным. И как же ему удалось стать архитектором? Как водится на Руси, благодаря барину. Хорошо, что барин был добрым. Хорошо, что барин заметил способности мальчика и определил его на обучение к знаменитому архитектору Джованни (Ивану) Жилярди. А иначе был бы Афанасий Григорьев не архитектором, а дворовым по имени Афонька. И трудно представить, что с момента выхода Афанасия Григорьева из крепостной зависимости до полной отмены крепостного права прошло более шестидесяти лет.
Как-то забываем мы, что крепостные в России были практически на правах негров-рабов в Соединённых Штатах. И забываем, что так горячо любимые советскими историками декабристы не освободили ни одного из своих крепостных. Но не помним того, что только ужасный руководитель Тайной полиции Российской Империи Александр Бенкендорф дал вольную своим крестьянам ещё до восстания декабристов.
Получив вольную в 1804 году в возрасте двадцати двух лет, Григорьев становится архитектором Ревизион-коллегии. А после пожара 1812 года активно работает в комиссии по восстановлению Москвы. Большой Манеж, Московский университет, Воспитательный дом на Солянке – это его работы. Тесно сотрудничал с Доменико Жилярди (сыном Джовани) на работах по восстановлению Москвы после пожара. Учился Григорьев также и у Франческо Кампорези.
Зарплата служащих в России никогда не была особенно большой. Поэтому Григорьев, только построив несколько частных особняков, смог купить участок в Милютинском (ранее Казённом) переулке и построить на этом участке дом. Дом архитектор построил для себя. В возрасте шестидесяти двух лет архитектор переезжает сюда с семьёй и живёт в доме до самой смерти (он ушёл из жизни в 1868 году).
В 1923 году в доме Григорьева разместилось издательство анархо-синдикалистов «Голос труда», издававшее сочинения Михаила Бакунина и Петра Кропоткина. Это было время полного разгула свободы слова и собраний. Можно было говорить и думать всё, писать всё, исполнять со сцены всё что угодно.
Период послереволюционной свободы длился недолго – всего около десяти лет. Уже в 1929 году все гайки были закручены, последним счастливчикам позволили покинуть пределы Советского Союза, и мышеловка захлопнулась.
Католический Храм Святого Людовика
Немного было в Москве храмов, которые работали все годы советской власти. Католическая церковь Святого Людовика – одна из них. Скорее всего, чекистов устраивала близость церкви св. Людовика к Лубянке. Следить было удобно и за иностранцами, и за своими.
История католической общины в Москве началась со строительства в 1687 году маленького храма Пресвятой Троицы в Немецкой слободе. Участок под церковь был выкуплен итальянским купцом Франциском Гваскони. Храм окармливал всех католиков, живущих в Москве, и не был привязан к конкретной национальной общине.
Храм Святого Людовика в Милютинском переулке появился значительно позднее – в 1791 году, и считается французским. После нашествия Наполеона, уже в 1833–1836 годах, на месте деревянного был построен каменный храм по проекту Александра Жилярди. Это храм существует и работает до сих пор.