Прогулки с Бесом
Шрифт:
б) те, кто обязан заботиться "о достойной старости" - глухие.
Бес ситуацию объясняет так:
– Тридцатилетний срок правления "вождя, отца и друга всему совецкому народу" отбил охоту жаловаться на житие и выработанная привычка "жить скромно" не позволяла рождаться фантазиям на тему: "что делать с большой пенсией, на какие прихоти тратить"?
Вторая причина страданий граждан "пенсионного возраста":
– Мать нашу (вашу), это ж надо: работали-работали - и "заработали"!
– уточнений, чем именно обогатились - не делают.
Выше приведённые соображения - результат телевизионных передач настоящего времени,
Перехожу к рассказу о документе, без которого денежные компенсации в иностранной валюте могли пройти мимо: Её Величество "совецкая" Справка!
Далёкое по времени пребывание на оккупированной территории особо в вину не ставилось и было похожим на татуировку, коя в обычае у сидельцев.
В первые мгновения после окончания "Большой драки", грех пребывания на оккупированной территории был "угнетающим, максимально позорным, ярким и осудительным фактом" и мешал жить "по-человечески". Так сестра, поступая в столичный, престижный "именной" вуз - умолчала о пребывании на оккупированной врагом территории:
– Душа замирала, когда подходила к вопросу о "проживании на временно оккупированной территории", а от вопроса "были Вы за рубежами советского союза" - повышалось артериальное давление и доводило до полуобморочного состояния.
Доверься анкете о годичном пребывании в лагере на польской земле в сорок четвёртом году - и сестрица от страхов могла бы уйти в мир иной легче, чем от пребывания в лагере. Какая буря страхов и ужасов гуляла в её душе, когда в "Анкете" заявляла о своей непогрешимости - трудно представить, но в итоге - выдержала! За прошлую смелость при общении с "родной "совецкой" властью женщину сегодня следует наградить: по тогдашним меркам "грех сокрытия неприглядного прошлого" вписывался в разряд "непростительных", "неотмоленных" грехов, но сегодня древний грех наивен, а посему и простителен.
Во имя великой любви к знаниям и желанию стать образованным человеком - сестра пошла на обман, но кого сестра обманула в пятьдесят четвёртом году - этого до сего дня так и не понял, а посему признаю её прошлое молчание подвигом!
К настоящему времени основная часть "грешников прошлого" ушла в мир иной, а те, кто пока ещё шевелится - прошлое не воспринимают и никакими словами о нём не отзываются. Не трогает древних грешников прошлое "страны советов", будто его и не было. И меня прошлое не трогало до момента, пока не "обуял бес". Или наше любимое при любых неприятностях:
– "Бес попутал!"
О "грехе пребывания в оккупации" сами оккупированные вслух не говорили, но о нём помнили те, кому "страна доверяла оберегать её покой и целостность". Кто всегда у нас "оберегал покой страны"?
Отец работал на захватчиков, по уши погряз в коллаборационизме, с присвоением звания" "вражеский прислужник и прихвостень", но до полного звания "изменника родины" не дотягивал, не попал в категорию "советских граждан запятнавших себя предательством родины". Параграф "служение врагам" содержит массу пунктов и впредь не собирается худеть от них. Отец запятнал себя мелкой работой на "железке" у врагов и до полного звания "предатель" не дотягивал. Работать на врагов - оно, вроде бы, и не совсем кого-то предавать, но это, конечно, как смотреть: были времена в отечестве нашем, когда за кражу катушки ниток с производства виновного прятали на десять лет по статье с названием: "кража двухсот метров пошивочного материала". Звучит! Один - и столько украсть! такому деянию и наказания не придумать!
И в это же время обитателей сельской местности "родное отечество" прятало в лагеря за "колоски". Колосок - понятен, осязаем и ценен, за колосок можно и убить, но почему сажали за неверную расшифровку "РСФСР" - никто из историков не берётся объяснить и до сего времени.
Мы "РСФСР" объясняем мы: "Ребята, Смотрите, Федька Сопли Распустил"!
– кто был согласен с таким переводом названия "страны советов" - следовало убивать вне очереди, а сборщиков колосков и похитителей "пошивочных материалов" - во вторую и третью. И всё это требовалось "любить"!
Нет слов, коими мог бы рассказать о падении отца, поэтому буду применять готовые, известные литературные блоки и штампы, и прочее, что подвернётся под руку.
В сознании всякого коллаборациониста тогда сидело два страха с малыми различиями:
а) "враги-то - военные люди, а где военные - там стреляют, а где стрельба - там... там "попасть под горячую руку и сгинуть ни за понюх табаку" - проще пареной репы!
– два основных и любимых повода ухода из жизни у русских людей.
Второй страх находился в отдалённом будущем и назывался: "а вдруг немцев попрут и наши вернутся"!?
– что "наши" по возвращении разъяснят заблуждения на тему кто "наш", а кто - "чужой" и сколько вражеских прислужников задумывались об этом - сведений у нас нет... Прозевал, пропустил, не выяснил в своё время набор страхов и душевных мук, кои терзали отца на службе врагам.
Если бы советская власть, изгнав врагов, тут же, немедля, приступила к "постановке к стене" граждан, испытавших оккупацию и "опустившихся до служения врагам" без учёта причин падения - половина России в её центральной части осталась бы без населения.
– Не преувеличиваем?
– Нет. Набирай: "отец принимал участие в сопровождении военных грузов по захваченным железным дорогам страны саветов". Было?
– Было...
– За враждебное действие против страны советов получал от врагов награду?
– Получал...
– Ходил в коллаборационистах полных два года?
– Ходил...
– С родителем выяснили, но как жили не запятнавшие честь и достоинство служением врагам остальные савецкие люди, чем животы поддерживали - вопрос. Которые честными были откуда и каким кормом держались? Если через линию фронта - каким образом? Авиацией? Помнишь хотя бы один налёт, когда сверху вместо бомб сыпались иные "гостинцы"?
– Не упомню... прозевал...
Когда отец вражеский прислужник - потомство хорошим быть не может. Закон нашей жизни выведен из "яблочко от яблони не далеко падает..."
Приличный кусок молодой жизни "садовая" истина смущала, но наше извечное "а Ванька кто!?" всё же свело на "нет" смущение: один ли достоин осуждения, одного ли леймить позором в городе, где тысячи под врагами побывали? Может, поэтому, став взрослым и осознав глубину падения отца не застрелился, не удавился, или каким иным способом не произвёл расчёты с жизнью от позора, но пришёл к ужасному выводу:
– Чувствую в себе бывшего секретаря обкома партии, нынешнего губернатора и первого богача в губернии в одном лице, а потому абсолютно безвозмездно, без единого серебряника, за одну идею готов предать бывшего "товарища"!