Происхождение боли
Шрифт:
— И что вы нагадали!?
— Нечто труднопостижимое: умертвить его может только мёртвый.
— Но… как же это!? Я бы ещё понял, если б умереть одновременно с ним, а тут!.. Ведь это всё равно что невозможно!
— Не совсем, дружок. Очевидно, речь том, что, хоть живому человеку с ним не справиться, но, если ты своей вражде пожертвуешь абсолютно всем, то силы Ада уважат твою страсть и отпустят твой дух для свершения мести.
— … Стать… привидением?…
— Да, говоря попросту…
— Что за бред!.. А! Вижу!: англичанин вас наустил!.. Будьте вы все прокляты!
— Прости, у
— Нет! подождите! Не сообщайте условия Жану!.. Это моя добыча! Я должен подумать.
— Что же я ему скажу?
— Скажите,… что эту тварь вообще нельзя убить, что сужденная ей смерть должна родиться и прорасти изнутри неё!
Глава СVI. Свет и тень
Отражённое в окнах противостоящего дома, солнце превращало зеркальную гостиную в самую светлую комнату Парижа. Такое случалось лишь на несколько минут несколько дней в году, если в эти дни ещё не было пасмурно.
Эжен расположился в дверном проёме, сидя на притолоке вниз головой, в один косяк упершись ступнями, по другому растянув спину; ему особенно нравилось в таком положении свесить и расслабить руки. Закрыв глаза, он думал, что одна половина его лица золотится, а другая — черна, но нечего ведь не происходит и вроде не грозит, и, может статься… До второго вздоха его новорождённая надежда не дожила: вошёл Макс.
— Чёрт! Что ты делаешь?
— Ничего, отдыхаю. Смотри под ноги.
Макс перешагнул через порожек, обогнул брошенные сапоги и ухаб в паркете, склонясь под живой аркой, нырнул в горящую комнату, огляделся с неизбежным изумлением.
— Восточные натуралисты утверждают, что скорпиону его зрение позволяет видеть весь горизонт по окружности, а в середине — всё небо, — сказал почему-то.
— Чудны дела Господни, — ответил Эжен, — Ты только с этим ко мне шёл?
— Разумеется, нет. (- сел — )… Мы с Нази сейчас счастливей, чем когда-либо прежде,… но — поэтому… детей мы взять к себе не можем.
— И ты хочешь, чтоб я помог тебе их сбагрить?
— Ужасное слово!
— Да не слово, Макс!..
— Я имею в виду не пансионы. Нужна состоятельная, дружная, здоровая, радушная, настоящая семья — и твой дипломатически талант, мой дорогой???????? всеустроитель.
Солнце погасло. Эжен почесал бок под съехавшей рубашкой, заложил руки за голову.
— Семья… Ннет. Твои сиротские фантазии тут не сыграют. Есть одна мыслишка, но уж если я — пройдоха, то что мне будет с этой услуги?
— Я уйду раньше, чем ты спустишься, — согласен?
— Вполне.
— Только назови своего кандидата.
— Клара де Босеан, моя покинутая кузина.
— Лучше бы я не спрашивал!
— Привет Нази.
Спроваженный, Макс всю дорогу искал оправдания эженову выбору, а Эжен тем временем обедал папироской и радовался, что гость не заметил его шрама.
Глава СVII. Демон
Память никогда не играла с Серым Жаном такой злой шутки. Искать упоминание о каролингах в рукописи «Франкенштейна» он начал скорее от скуки, уверенный, что найдёт быстро и ничего особенного цитата ему не
Вечером того же дня он раскрыл наугад Библию и с инеем на сердце прочитал: «Это — верх путей Божьих; только Сотворивший его может приблизить к нему меч Свой».
Во сне душа утешала его, как могла.
Проснувшись, он увидел у своего стола соседа-волшебника. Тот смотрел раскрытые книги и различал в них следы взглядов, как следы шагов на снегу.
— Ответ получен?
— Да, мой друг. Но, кажется, вам он уже известен из другого источника — вот этот стих о верхе путей Божьих…
— Это сказано о звере, о бегемоте!
— Ваш бегемот — отнюдь не африканское животное, называемое по-гречески гиппопотамом, а тот самый Бафомет или Бахомет, которому поклонялись тамплиеры, древний титанический дух вроде Дагона или Азазеля. Вселившись в человека, он делает его необычайно могучим и почти неуязвимым, а кроме того наделяет особыми чувствами, совершенствует память, ум — создаёт гениальнейшее существо, которому всё под силу. В истории его воплощения известны под разными именами: шумерский Энкиду, египетский Гор-Скорпион, еврейский Давид, греческий Геракл, кельтский Кухулин… Да, в начале новой эры он переселился на север, в Европу. Тамплиеры нашли голову его последнего аватара и проводили над ней то магические ритуалы, то химические эксперименты, пытаясь вызвать этот дух и исполниться его.
— У них получилось?
— Сейчас это не так уж и важно. Главное, что ваш избранник — вот он действительно несёт в себе начало Бафомета. Пойдёмте, я вам покажу, как это выглядит.
Лукавый старик отвёл англичанина в свою лабораторию, указал на микроскоп, под линзой которого Серый Жан увидел словно мелкую брусчатку, и срединные камушки синевато мерцали.
— Видите свечение?
— Что это за материя?
— Срез луковицы волоса, данного вами мне… Зарницы видны лишь в нескольких клетках. Ваш… — кстати, как его зовут? — это уже интересно.
— Эжен, Эжен де Растиньяк.
— Он удостоился какого-то кусочка, пылинки от духа Бафомета, однако зерно нашло в нём добрую почву — и стало размножаться. Когда тело страдает от ран или болезней, его исконные клетки умирают, а бафометовы заполняют их место, как опустошённые ячейки, так что недуги или травмы только придают этому человеку сил, и чем опаснее повреждение организма, тем обширнее будет завоевание демона.
— Неужто у него и вторая голова отрастёт?
— Скорей клинок ваш сломается о его шею… Бросьте. Вам же Сам Бог сказал: только Сотворивший…