Прокламация и подсолнух
Шрифт:
На морде гнедого белела пустая торба. Штефан сдернул ее, намотал повод себе на руку и отпустил коня пастись на остатках подмерзшей травки, как уже сделали остальные. Пандуры ждали молча, только изредка кто-нибудь тихонько ругался, сетуя, что разбойники далеко, а Симеон все равно запретил курить. Кто-то и вовсе басовито похрапывал неподалеку. И как они умудряются спать, когда Гицэ где-то там бродит в темноте, пересчитывая врага?..
Штефан поправил плащ, чтобы локоть не мерз на земле. Забросил в рот очередную семечку, сплюнул кожуру.
Из темноты послышались шаги, и рядом присел Йоргу, что-то протянул. Рука нащупала добротный ломоть хлеба.
– Перекуси пока.
– Но ведь перед боем...
– До боя еще далеко, – фыркнул Йоргу. – Жуй давай.
Что ж... Надо поесть, раз есть время. Правда, кусок в горло пролезал с трудом, и дожевать все-таки не удалось – вернулся Гицэ. Мужики вскакивали в темноте, подзывали и взнуздывали лошадей.
Штефан быстро навьючил на гнедого мину. Потом подобрался поближе к командирам и услышал обрывок разговора:
– Их чуть не втрое больше нашего, – это Йоргу, правда, почему-то в голосе не слышно обычной вселенской печали.
– Григор с ребятами поубавили, – жестко сказал Симеон, и все немного помолчали, прежде чем обсуждать дальше.
– В жилые места они по дороге идут, капитан. Не по горам шарахаться, так их и перетак, а через деревню к Дунаю выйти собрались.
– Ты точно слышал?.. Ладно. Значит, наперехват. А ноги мы коням не переломаем?..
– В поводу, может, капитан? Тропой всяко быстрее будет, даже пешими!
– Ладно тебе, кони-то в потемках получше нашего видят.
– Подъем! – шепотом гаркнул Гицэ пандурам и тут же позвал: – Штефанел! Подсолнух!
– Я здесь!
Поменялись пистолетами обратно. Гицэ вновь белозубо оскалился в темноте:
– Эх, до чего же пострелять свербило! Мастеру, что эти пистоли сработал, скрипки бы делать, так их и так! Аж рука радуется!..
– Ладно, – почти добродушно хмыкнул Симеон. – Поглядим, как в бою сгодятся. А ну, по коням!
Пока ехали, в воздухе потеплело. Между ушами гнедого колыхались ночные тени, и Штефан с седла почти ничего не видел. Но лошади ступали по каменистой земле торопко, а Симеон и Йоргу впереди уверенно находили дорогу. Семечки потихоньку заканчивались, и от темноты и плавного движения конской спины Штефан едва не задремал, но тут отряд остановился.
Командиры посовещались, и кто-то, кого Штефан не успел разглядеть, забрал у них лошадей и увел в сторону. Пандуры друг за другом принялись сползать по крутому склону. Внизу светлела дорога – они то ли описали круг, то ли скорее все-таки срезали угол... Выходит, зашли разбойникам в лоб?
Дорога была очень тиха, но по спине Штефана пробежал смутный холодок. И тут его толкнули сзади.
– Заснул, что ли, Подсолнух? – грубовато спросил Йоргу. – Отвязывай!
Вдвоем сняли с седла мину и потащили ее вниз по тропинке. Штефан отчаянно старался прогнать липкую дремоту, но чем больше таращился, тем больше зевал, и Йоргу наконец это заметил.
– Ничего, они здесь нескоро будут. Отдохнешь. Продери глаза сейчас, надо место для заряда выбрать.
Задул сырой южный ветер, обещая дождь к рассвету. Стало чуть полегче. А потом и вовсе легко, потому что пришлось ползать по камням, едва ли не обнюхивая их в поисках слабины, доказывать Гицэ, что эта скальная полка – отличное место, чтобы спустить на голову врагам пару немаленьких камушков, немного поспорить с Йоргу, как лучше установить их горшок, чтобы осколки и гвозди причинили самый большой урон противнику...
– Вы уверены, что она взорвется, если дождь пойдет? – задумчиво спросил Симеон, наблюдая за их возней.
Йоргу потянул себя за отсыревший ус.
– Есть мысли получше?.. Их втрое больше! Да и промажет кто-нибудь всенепременно!
– Ладно, – бросил Симеон и вдруг повернулся к Штефану: – Взрываешь ты! Да не проспи смотри!
Штефан от неожиданности так и подскочил на месте.
– Я?!
Показалось, или Йоргу многозначительно ухмыльнулся в усы и кинул на Симеона короткий насмешливый взгляд?..
Штефан никогда не думал, что может так испугаться боевого задания. Он был совсем не уверен, что многострадальная древняя система, столько раз отказавшая на испытаниях, сработает теперь, когда от нее так много зависит для всего отряда. Ведь не взорвется эта дура! Да они ее и с собой тащили-то вовсе не для того, чтобы взрывать! Погода такая – если не льет, так моросит, вот и прихватили как запас сухого пороха, сподручнее показалось везти этот горшок, нежели бочонок. Это уже здесь решили попытать счастья...
Симеон сам проводил Штефана до того местечка, что они с Йоргу облюбовали для взрыва. Хорошее укрытие – и не на осыпи, и за крепким камнем, что сможет прикрыть минера от осколков и ударной волны. Позиция пандуров просматривается как на ладони – капитану нетрудно будет подать сигнал. И с дороги не видно, а стрелять по дороге – сподручно.
– Не проспи только, ладно? – неожиданно добродушно повторил Симеон.
Растерянный Штефан смог только кивнуть – какое там спать! Коленки дрожмя дрожали, по спине под кожоком градом катился ледяной пот. Конечно, порох в горшок он засыпал сам, и порох этот пусть и был среднего качества, но точно остался неподмоченным. Но ведь замок наверняка подведет! А если заложить фитиль?..
Очередной порыв мокрого ветра заставил Штефана зябко поежиться.
Нет, про фитиль и думать нечего. Если распечатать замурованный горшок – сразу поджигать надо, иначе порох мигом отсыреет... Да и на полке, хоть и засыпал он туда свежий, перед тем как мину закладывать, уже небось отсырел! Но ведь мина не взорвется! А если не взорвется, что же они будут делать? Турецкая ватага по численности втрое превосходит пандурский отряд. Даже если треть турок ляжет после первого залпа, все равно врагов будет слишком много, а если они вооружены не только ятаганами, то у них и ружья будут заряжены!