Проклятая кровь

Белых Александр Евгеньевич

– Даже не знаю кому кого из вас двоих нужно беречь.

ГЛАВА 4.

ПОЕДИНОК ЧЕСТИ.

" Сила слова в том, что оно может ранить не менее болезненно, чем рапира или пуля. В конце концов, если рана от оружия, будь оно холодное или огнестрельное, не смертельна, то рано или поздно она покроется рубцом и перестанет болеть. Урон причиненный словом в наше время куда страшнее. Каждый уважаемый в обществе человек боится опятнаться перед окружающими. Ведь в конце концов

кто мы такие? А мы те, кем представляют нас люди нашего круга".

– Не завещание уж ли ты так бойко строчишь?
– отвлек меня от мыслей Михель. Брат попытался прочесть, о чем я пишу, но я закрыл блокнот перед самым его носом.
– Главное обо мне не забудь упомянуть!

– Сочиняю эпитафию для соперника, - отшутился я, пряча блокнот в карман пальто.

– Правильный настрой!
– хохотнул Михель, одарив меня шлепком по плечу.

– Михель, - окликнул я брата и замялся, не решаясь как лучше спросить.

– Да-да?
– отозвался старший брат, приглаживая пышные усы.
– Говори!

– Тебе ведь доводилось участвовать в дуэлях? Ведь так?

Михель помешкал с ответом. Он нахмурился, хмыкнул, но произнес:

– Приходилось. Четыре раза. Не думай будто я хвалюсь и тем более горжусь этим. Нда, право совсем нечем гордиться. Но раз такое дело, то расскажу. Мало ли, может, какие советы и пойдут на пользу. Значит так. Первая дуэль случилась не позднее третьего дня моего обучения в академии. Я повздорил с одним хлыстом и решили стреляться. Дистанция приличная - ярдов двадцать пять, в такой попасть не каждый сумеет. Собственно, никто из нас и не попал. После мы пожали друг другу руки и мирно разошлись. Второй раз мне довелось сражаться на рапирах. Однако фехтовал я на порядок лучше. Не прошло и десятка секунд, как я нанес противнику две довольно неприятных раны и дуэль завершилась. Он принес слова прощения и мы разошлись. Третью дуэль я, брат, помню плохо. Был пьян. Затеял дуэль с кем-то. Вышли мы на улицу, приготовили пистолеты, да так и разрядили их кто куда. Спьяна никто ничего не разобрал. Такое и дуэлью назвать - один только смех.

– А четвертая?

– А вот четвертая было что ни есть самой настоящей, - мрачно ответил Михель.
– Стрелялись мы без шуток. До смерти. Дуэль "через платок". Суть ее проста: противники берутся левыми руками за противоположные концы носового платка и по команде секунданта одновременно стреляют. Вот только заряжен один пистолет. И чей именно никто не знает, разумеется, до выстрела. Удача в тот день сопутствовала вашему покорному слуге. Мой оппонент погиб. Об этой истории почти никто не знает. Иначе нам всем грозил трибунал. Заранее по общему решению было принято - проигравший навечно найдет приют в безымянной могиле. Вот такая история, брат. Мертвец на дне выгребной ямы и глупец, по воле судьбы оставшийся жить чтобы помнить, как глупо можно в одно мгновение лишиться самого ценного на свете - жизни. Так что дуэль до смерти штука серьезная. Применяется лишь в исключительных случаях. Все чаще до ранения. А совет я тебе дам простой. Постарайся выстрелить первым. Васкес стрелок хороший, да и приучен муштрой палить по мишеням. Так что опыта наловчиться у него было предостаточно. И по возможности встать боком. Так сложнее попасть.

Я лишь кивал, внимательно слушая наставления брата.

Несмотря на запрет дуэлей подобная практика в столице оказалась весьма распространенной. Не зря твердят о сладости запретного плода. Еще скажем лет десять назад молодые господа назначали дуэль в каком-нибудь укромном и тихом месте и спокойно выясняли отношения. Однако чуть позже для подобного мероприятия кто-то предложил использовать заброшенное аббатство святого Августина, уже и в те годы оставленное на растерзание неумолимого времени. Место произвело настоящий фурор, полюбилось дуэлянтам и теперь выяснения распрей происходило здесь и нигде больше. Подобному повлияло сразу несколько факторов. Во-первых, - аббатство располагалось

в отдалении и было безлюдным, а джентльменам в выяснении отношений случайные зеваки не к чему. Во-вторых, - учитывая, как часто дуэли оканчивались смертью одного из оппонентов, пришлось кстати и кладбище. Земли с лихвой хватало на всех желающих. И наконец, в третьих, - власть всегда знала, где произойдет очередная сатисфакция и негласно присматривала за аббатством. Так и вышло, что когда кто-нибудь произносил просто аббатство, без уточнения, все ясно понимали о чем идет речь.

К тому времени, когда экипаж въехал на территорию аббатства стрелки часов показывали ровно без пяти минут четыре.

И все же мы оказались последними гостьями, кого ожидали. Экипажи Васкеса и его товарищей уже стояли полукругом возле арочных ворот. Сами господа расположились в тени кленов. Не считая самого Френсиса Васкеса я насчитал еще пятерых. Имен троих я не знал, двое из них судя по знакомым лицам присутствовали вчера на светском рауте у герцогини. Третий мужчина выглядел гораздо старше нас всех, лет сорок пять никак не меньше, седоусый, с носом как у орла и холодными спокойными глазами.

А вот двоих оставшихся я знал и знал прекрасно! Первым оказался никто иной как Жерар Третье. И хотя мой старинный товарищ по колледжу не любил жестокости и насилия, все же посчитал долгом чести прибыть и поддержать. Хотя вполне возможно Жерар насыщался антуражем и эмоциями для создания новой пьесы.

Во втором субъекте я признал и признал с удивлением Юргена Демуле. С этой уникальной личностью я познакомился в Темпурте. Первый раз в жизни мне доводилось видеть столь яркую особу. Юрген походил на бурлящий вулкан. Неукротимый нрав, энергия бьющая ключом и неподражаемый талант влипать во всевозможные темные истории. Предприимчивость Демуле, врожденное обаяние этого рыжеволосого статного молодого человека располагало к себе людей. Однако безрассудность срывала на нет все попытки добиться чего-либо из сотен идей. Блистательные проекты Юргена прогорали один за другим и все из-за того, что Демуле никогда не мог остановиться. Ему нужно было все и сразу, он должен был быть везде и сразу. Поэтому не успевал нигде.

Обе компании располагались на отдалении друг от друга, разделенные серой полосой дороги, мощенной щебнем, и демонстративно не замечали наличие недругов.

Товарищи встретили нас. Жерар с робкой улыбкой, Юрген с громким восклицанием и с жарким хлопком по плечу.

– Хо-хо!
– воскликнул Демуле радостно и был так щедр, наградив мою персону еще одним дружеским хлопком.
– Кто бы мог подумать, Стефан! Обычно я попадаю в курьезы, а тут мне выделяют место зрителя! Как-то даже непривычно! Может, нам устроить совместную дуэль? Нас четверо и их четверо! Ну так что?

Юрген весело подмигнул. А я словил себя на мысли, что отвык от манеры речи товарища. Рыжеволосый Демуле всегда тараторил, будто боясь то ли забыть о чем хочет сказать то ли о том, что его могут перебить.

Подобное предложение каждый воспринял по-своему. Жерар дернулся и забормотал какую-то отговорку, Михель лишь усмехнулся, а я покачал головой.

– Увы, мой друг, сегодня лишь я один буду удостоен чести посостязаться за право отправиться к праотцам. Ты гость и зритель.

– Тогда уж постарайся не разочаровать публику, дружище! Народ требует хлеба и зрелищ! Да, кстати, никто не захватил с собой ланч? Я не успел перекусить.

– Далеко за полдень, поздновато для ланча, - заметил Михель, - однако я заказал столик в "Риц", бренди, устрицы и все прочее в том же духе.

– Восхитительно!
– тут же оживился Юрген.
– Так что же ждем?

Я кашлянул, напоминая кратко о нюансе:

– Дуэль.

– Чего же ты стоишь?!
– накинулся Демуле с негодованием.
– Иди и пристрели недомерка! Стефан, дружище, устрицы и бренди! Столик заказан! И вспомни наконец мудрую поговорку: семеро одного не ждут!

Не знай я Юргена так давно возмутился бы на подобное. Но увы.