Проклятая шахта. Разгневанная гора
Шрифт:
Клеть поравнялась с нами. Я увидел Фраера, Слима и Дэйва, освещенных светом их шахтерских ламп. Они стояли, прижавшись друг к другу. Слим давил на рычаг подъема, поэтому я и не мог остановить клеть на нашем горизонте.
– Остановите! – крикнул я. – Фраер, ради Бога, остановите!
Они нас видели. Я видел, как блестят их испуганные глаза. Слим крепко держался за рычаг подъема и спуска. Фраер двинулся было к этому рычагу, но замер, раскрыв рот, с вытаращенными от ужаса глазами. Дэйв стоял, грызя ногти и нс двигаясь с места. Клеть проскочила мимо нас.
Меня охватила дикая злость, поглотив все остальные чувства. Я готов был расшибить деревянную
Но потом, когда свет их ламп стал постепенно угасать, злость постепенно утихла, уступив место холодному страху. Я повернулся к Кити. Она стояла неподвижно, словно окаменев от того, что произошло.
– Они нас бросили, – сказала она, – обрекли на смерть.
– Неужели отсюда нет какого-нибудь другого выхода? – воскликнул я. – Не может быть, чтобы его не было!
Она покачала головой:
– Наверное, есть, только я их не знаю. Шахт вокруг довольно много, но по ним нельзя выбраться наверх без… – Она внезапно замолкла, прислушиваясь.
Дребезжание клети смолкло. Послышались голоса, направленные вниз, к нам. Я взглянул наверх. Их лампы все еще были видны. Клеть стояла неподвижно.
– Прайс! Прайс! – крикнул кто-то из них.
– Что пало? – крикнул я в ответ.
– Клеть заело, – послышалось в ответ. – Попробуй со своего конца.
Я нажал на рычаг. Теперь он легко подался, но результата никакого не было.
– В чем дело? – спросила Кити.
Я снова Попробовал надавить на рычаг.
– Вода проникла до самого конца главного ствола, – сказал я ей, – и колесо остановилось, оно больше нс может работать.
И вдруг у меня возникла одна идея. Удивительно, как это я не додумался до этого раньше. Если не считать многочисленных мелких шахт, существовал один-единственный путь на старые выработки возле Кам-Лаки. Отдаленный рокот воды, бушующей в шахте, постепенно затихал – она, очевидно, нашла себе другой выход.
– Быстрее! – сказал я, хватая Кити за руку.
Мы помчались вниз по штольне. Крики этих троих, застрявших в клети, замерли.
– Ты умеешь плавать? – задыхаясь, спросил я.
– Умею, – ответила она.
Мы бежали вперед, луч ее фонарика прорезал темную пелену, окутывающую тоннель. Звук воды становился громче. Вскоре мы увидели этот поток, льющийся из шахты, по которой мы пытались выбраться наверх. Мы вошли в волу и двинулись по коричневому потоку.
Я взял Кити за руку. Она ничего не сказала, но я почувствовал ответное пожатие. Господи, подумать только! Нужно было иметь смелость, чтобы идти вниз – не вверх, а вниз – по этому бурлящему потоку мутной коричневой воды. Кити не боялась. У меня у самого, должен признаться, душа была в пятках. За шумом волы вокруг нас мы даже не слышали рева потока, затопляющего шахту.
Мы дошли до перекрестка, ведущего к насосу и шахте, соединяющей этот горизонт со штольней Мермейд. Насос работал медленно и трудно. Я споткнулся и едва не упал. Кити осветила фонариком коричневый поток. Поперек тоннеля застрял кусок обломанной лестницы, а из воды справа от меня торчала рука. Я схватился за нее и потянул. Над водой поднялась голова капитана Менэка, похожая на голову какой-то ужасной куклы.
Зубы были оскалены, открытые глаза блестели. У него была сломана шея.
Мы пошли дальше. Запаха моря не чувствовалось. Я опасался, что поток воды полностью закрыл выход. Тоннель резко пошел вниз, направляясь к выходу. Мутный поток, по которому мы шли, стал глубже, скорость его возросла. В этом закрытом пространстве казалось, что поток превратился в водопад. Я крепко держал Кити за руку, чтобы течение не сбило нас с ног. Каждую минуту вода, наполняющая нижние горизонты шахты, может достигнуть уровня моря, и тогда выход будет затоплен.
Тоннель неожиданно расширился, и в свете фонарика показалась темная пещера, выходящая в море. Однако там не было никаких признаков плоского камня, служившего причалом для судов. Все было скрыто под бурлящей пенящейся массой отвратительной коричневой жижи. А там, где должен был быть проход в море, нависал покатый потолок пещеры. Мы с Кити посмотрели друг на друга. Я сделал знак рукой, показывая, что нам придется нырнуть и плыть по выходу из пещеры к морю, – разговаривать в этом грохоте было невозможно. Она кивнула. Крепко вцепившись на секунду в мою руку, она тут же ее отпустила и скинула с себя комбинезон и резиновые сапоги. Я сделал то же самое. Потом мы оба постояли, не решаясь броситься в волу. Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
– Скорее! – крикнул я.
Кити не могла меня услышать, однако по движению губ она, должно быть, догадалась, чего я от нее хочу, потому что снова кивнула и протянула мне фонарик. Когда наши руки соединились, она неожиданно приблизилась ко мне и поцеловала. Потом отступила, глядя на коричневую пену, наполнявшую пещеру. Затем, еще секунду помедлив, быстро вытянула вперед руки и нырнула.
Ее лицо на какое-то мгновение показалось над водой, которая несла ее к выходу. Даже в темноте было видно, как она бледна, а волосы ее качались в бурлящей воде, словно длинные водоросли. Потом она нырнула.
Я подождал, однако она не появлялась.
Вдруг у меня стало звенеть в ушах. Позади послышался устрашающий звук. Я обернулся, понимая, что это означает: вода поднялась до уровня моря, волна приближается к выходу из пещеры, чтобы устремиться в море. Я покрепче надвинул на голову каску и, не выпуская фонарика из рук, нырнул в сторону выхода.
Погрузившись в воду, я почувствовал невыносимый гул в ушах; ничего не было видно, хотя фонарик по-прежнему был у меня в руках. Работая ногами, я старался погрузиться поглубже, предоставив все остальное воде. Я чувствовал, что меня несет вперед, и вдруг со страшной силой ударился головой о скалу. Счастье, что на мне была каска, иначе Неминуемо треснул бы череп. Я чувствовал, что меня все дальше всасывает в глубину. Обо что-то ударился кистью; боль распространилась по всей руке. Потом почувствовал, что меня больше не тянет в глубину, однако все время ощущал давление воды, которое толкает меня вперед. Страшно заболели уши; мощной рукой сдавило грудь; в целом мире не осталось ничего, кроме желания вздохнуть.
А потом меня вдруг толкнуло вверх. Я отчаянно заработал руками и ногами и через секунду уже судорожно глотал воздух на поверхности волы. Накатила волна, подняла меня и с шумом рассыпалась. Откатываясь, она вынесла меня из тени, отбрасываемой скалой. Я наглотался соленой воды, барахтаясь в пене. Новая волна снова подняла меня и понесла, ударяя о камни, в сторону утеса. На мгновение я коснулся ногами дна, но волна снова потащила меня в глубину.
Я сбросил с головы каску, которая сжимала мне виски, и, собрав последние силы и погрузившись с головой в бурлящую пену, стал бороться с волнами. Минута, пять, десять минут – не знаю, сколько мне понадобилось времени, чтобы встать наконец на камни. Мокрая одежда прилипла к телу, стесняя движения, а кипящий водоворот то и дело грозил расшибить меня о скалы.