Проклятая шахта. Разгневанная гора

Иннес Хэммонд

Максвелл закрыл дверь и остановился, глядя на меня. Он мало изменился. Может, его лицо стало немного тоньше, глубже запали глаза, но в нем по-прежнему чувствовалась жизненная сила, и он все так же вскидывал голову, выдвигая подбородок.

– Выпьешь, Мак? – спросил я.

Ничего не ответив, он подошел ко мне и подвинул поближе соседнее кресло.

– Ну так хочешь выпить или нет? – спросил я хриплым от сдерживаемого раздражения голосом.

– Конечно, – ответил он, взял с умывальника стакан для чистки зубов и налил

коньяка себе. – Так ты стал коммивояжером?

Я ничего не ответил, и он продолжал:

– Почему ты ушел из авиации? Человек с твоим опытом…

– Ты прекрасно знаешь почему, – буркнул я сердито.

Он вздохнул:

– Ты же знаешь, Дик, нельзя убежать от самого себя.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что ты сам себе враг, черт побери, и никто другой…

– Оставь прошлое в покое! – взорвался я.

Он схватил меня за руку:

– Ради Бога, умерь свой пыл и не кричи. Никто не знает, что я здесь. Я пробрался сюда по пожарной лестнице.

– По пожарной лестнице? Что ты делаешь в Пльзене? – спросил я настороженно.

Он не ответил и только молча взирал на меня, поигрывая стаканом с коньяком. Его глаза ощупывали мое лицо, словно пытаясь обнаружить внутри у меня нечто такое, чего там могло и не оказаться. Наконец он спросил:

– Ты помнишь Алека Риса?

Я вскочил на ноги, уронив свой стакан. Почему, черт возьми, он заговорил о Рисе? Рис был мертв. Он погиб при попытке к бегству. Вместе с Ширером. Они оба были мертвы. Я не хотел думать о Рисе. Я рекомендовал его Максвеллу, и он выполнял свою работу. Он приложил все усилия к тому, чтобы успешно выполнить первое порученное ему задание. Он был частью того, что мне хотелось забыть. Риса и его сестру Элис. Фразы из ее последнего письма вне всякой последовательности пронеслись в моей голове: «Я хотела гордиться тобой… Я простила тебя, но ты должен понять, что это невозможно…»

Я отыскал на полу свой стакан и потянулся к бутылке, но Максвелл опередил меня и отодвинул ее на другой конец стола.

– Сядь, Дик, – сказал он. – Я не мог себе представить…

– Чего ты не мог себе представить? Ты знал, что я был помолвлен с Элис Рис и что она разорвала помолвку, когда узнала?.. Почему, ты думаешь, я свихнулся? Человеческий разум не способен… – Я не мог продолжать. Все завертелось у меня перед глазами, и я поспешил сесть. – Она решила, что я убил его. – Я вслушивался в свою размеренную речь, продолжая: – И черт побери, она была права. На самом деле…

– Но Алек Рис жив.

Я уставился на него:

– Жив?! Он кивнул.

– И… Ширер тоже?

– Да, и он тоже, А разве ты не знал? Я отрицательно покачал головой,

– Он остался в Италии, купил виноградник. Он живет в…

С меня словно свалился тяжелый груз. Максвелл продолжал что-то говорить, но я ничего не слышал. Обхватив голову руками, я отдался во власть сладостному чувству облегчения.

Когда он стал трясти меня за плечо, я понял, что плачу. Максвелл влил мне в рот глоток коньяка, и я пришел в себя.

– Извини, – пробормотал я.

– Я не знал, что ты был помолвлен.с Элис Рис, – сказал он.

– Я не говорил тебе об этом, боялся, что ты подумаешь… – Я умолк и пожал плечами. – Теперь это не имеет значения. Но я считал их обоих погибшими. Так мне сказали в штабе. И я считал себя виновным в их смерти…

Он опять потряс меня за плечо, и я пришел в себя.

– Почему ты спросил меня о Рисе?

Он немного помолчал. Потом спокойно проговорил:

– Он и я – мы оба по-прежнему работаем в Интеллидженс. Он ждет меня в Милане…

– В Милане? – Я с ужасом представил себе нашу встречу в Милане. Я должен во что бы то ни стало избежать этой встречи. Любым способом я должен убедить фирму…

Но Максвелл взял меня за руку:

– Успокойся, Дик. Я попытаюсь тебе все объяснить. Мне нужна твоя помощь. Слушай. Ты представляешь манчестерскую фирму «Б. и X. Эванс». Это дает тебе возможность посетить один из самых больших заводов в этом городе. Ян Тучек находится в Пльзене. Помнишь Яна Тучека, командира чешской эскадрильи в Биггин-Хилле в 1940 году?

– Да, помню. Я видел его сегодня.

– Ты его сегодня видел? – Он тихо выругался. – Тогда ты должен увидеться с ним еще раз. Я не могу наведаться к нему даже домой. За ним установлена строжайшая слежка. У меня связи с чешскими ВВС. Но я должен кое-что передать ему. Как только я узнал, что ты…

– Смешно, – сказал я. – Он тоже дал мне поручение к тебе.

– Что за поручение? – спросил он быстро, вдруг как-то напрягшись.

– Я должен сообщить тебе всего два слова: «В субботу вечером», – ответил я.

Он кивнул:

– Беда в том, что мы ограничены во времени. Это должно произойти завтра ночью. Завтра ночью, понятно? В четверг ночью. – Он наклонился ко мне, опасаясь, что я настолько пьян, что нс смогу запомнить его слова: – Надо, чтобы ты увиделся с ним завтра утром! Это очень важно, Дик. Понимаешь?

Я кивнул.

– Так ты сможешь повидать его завтра утром? – снова спросил он.

– Не знаю, – ответил я. – Марич – руководитель одного из отделов завода – будет звонить мне завтра утром. Вероятно, я встречусь с ним до полудня.

– Отлично. Но ты должен обязательно увидеться с Тучеком. Передай ему, что в субботу может быть уже слишком поздно. Это должно произойти завтра – в четверг. Понял? Ты знаешь книжный магазин напротив, на углу возле отеля?

Я кивнул.

– Я буду там в пять. Ты не вступай со мной в разговор, а, проходя мимо, просто брось на ходу, все ли в порядке или нет. Понял?

Я кивнул.

– Не подвели меня, Дик. – Он отставил свой стакан и встал. – Желаю удачи, – проговорил он, пожимая мне плечо. – Увидимся завтра в пять.