Проклятая шахта. Разгневанная гора
Шрифт:
– Понятно, понятно, – кивнул Марич и сел за стол. Он снял очки, протер стекла, затем водрузил их снова на нос и внимательно посмотрел на меня. – Я думаю, вы не сможете его увидеть. – Он взял лист бумаги и стал медленно комкать его в руке, свертывая в шарик.
– Если у него совещание, то я могу подождать, – сказал я.
Казалось, он хочет что-то сказать. Потом его маленькие голубые глаза скрылись за стеклами очков.
– Я не думаю, что есть смысл ждать его, но, пожалуй, вам лучше обратиться к его секретарю. – Голос Марича звучал как-то глухо и неуверенно.
– Да, – ответил я, – я обращусь к секретарю.
Он кивнул и позвонил своему помощнику. Внезапная решительность в его действиях внушила мне чувство облегчения. Появившемуся тотчас помощнику Марич велел проводить меня к личному секретарю Тучека.
– До свидания, мистер Фаррел. – Он бросил скатанный шарик в корзину для мусора и пожал мне руку. Его ладонь была мягкой и влажной.
Спустившись на два этажа по массивной бетонной лестнице, мы оказались в огромной комнате, где стоял жуткий шум от стрекота пишущих машинок. Затем через раздвижные стеклянные двери с табличкой «Завод-скос правление» мы вошли в просторное помещение, где звук шагов заглушался толстым ковровым покрытием. Это был тот самый коридор, по которому я шел накануне. Мы остановились перед дверью с табличкой «Людвиг Новак». Мой провожатый постучал, и мы оказались в кабинете личного секретаря Яна Тучека.
– Входите, мистер Фаррел.
Это был тот самый невысокий юркий человечек с беспокойной улыбкой, которого я видел вчера. В его приветствии нс было сердечности.
– Вы опять пожаловали? Вы не удовлетворены встречей с паном Маричем?
– Нет, нет, все в полном порядке, – ответил я.
– Тогда чем могу быть вам полезен?
– Мне хотелось бы перед отъездом повидаться с мистером Тучеком.
– Очень сожалею, но это невозможно. – Он одарил меня казенной улыбкой.
– Я подожду, пока он освободится.
– Вам нс удастся увидеть пана Тучека сегодня. Глаза секретаря были совершенно пустыми.
Я ощущал себя стоящим перед каменной стеной.
– Значит, его нет? – спросил я.
– Я повторяю, мистер Фаррел, вы не сможете увидеть его. – Он подошел к двери и распахнул ее: – Мне очень жаль, но мы сегодня очень заняты.
Я вспомнил странный ночной визит Мака и его слова: «Это важно, Дик, очень важно».
– Заняты вы или нет, я желаю увидеть мистера Тучека. Пожалуйста, доложите ему.
– Почему вам так необходимо видеть пана Тучека? – спросил он, пристально глядя на меня.
– Мы были вместе в самое суровое время, воевали против нацистов, – сказал я. – У меня нет привычки уезжать из города, не сказав «до свидания» моим друзьям. – Я понял, что мне не растопить его холодную официальность, и все-таки продолжал: – Вы его личный секретарь. И вы наверняка тоже сражались против Германии. Неужели вы нс понимаете, почему я хочу увидеть Яна перед отъездом?
На мгновение его взгляд потеплел, но потом опять стал совершенно непроницаемым.
– Мне очень жаль, но вы не можете увидеть пана Тучека сегодня.
Я понял, что ничего не добьюсь, и вышел в открытую дверь.
Как только дверь за мной закрылась, я понял, что оказался без сопровождающего. Оглядевшись по сторонам, я увидел в конце коридора табличку с именем Яна Тучека. Я подошел к двери и прислушался. Услышав какое-то движение внутри кабинета, я нажал ручку и ступил через порог. Я застыл на месте возле книжного шкафа, стеклянные дверцы которого были широко распахнуты, а книги разбросаны по полу. Какой-то человек листал страницы книги в золоченом переплете.
– Что вам угодно? – спросил он по-чешски. Голос его звучал сурово и уверенно.
Я быстро огляделся. За столом в кресле Яна Тучека сидел еще один человек. Содержимое ящиков было высыпано на стол. По всему кабинету были разбросаны чертежи и фотографии. С одной из них, валявшихся на полу, на меня смотрело улыбающееся лицо дочери Яна.
– Что вам угодно? – повторил человек, сидевший за столом.
Внезапно меня обуял страх.
– Извините, – сказал я. – Мне нужен пан Новак. Оба подозрительно посмотрели на меня, но, видимо, мой чешский звучал вполне прилично, и тот, что сидел за столом, сказал:
– Он в соседней комнате.
Я пробормотал извинения и поспешно ретировался. По коридору я старался идти размеренным шагом, полагая, что в любую минуту может открыться дверь и меня позовут обратно. Но очевидно, я не вызвал у них подозрения, все обошлось благополучно. А когда я прошел через раздвижные двери и услышал звук своих шагов, то понял, что уже избавился от страха.
Однако на лестнице я остановился. Если я сейчас не узнаю, что случилось с Тучеком, то Мак заподозрит меня в трусости. Я заторопился обратно и прошел в отдел Марича.
– Я, кажется, оставил перчатки в кабинете пана Марича. Могу я войти? – обратился я к его помощнику и, нс дожидаясь ответа, направился к двери.
Марич сидел за столом, глядя в окно.
– О, это вы, мистер Фаррел! – Внезапный страх мелькнул в его глазах, и взгляд его сделался непроницаемым, точь-в-точь как у Новака, когда я разговаривал с ним по поводу встречи с Тучеком. – Что-то снова привело вас ко мне? – В голосе его звучало беспокойство, и он нервно вертел в руках линейку.
– Да, – ответил я.
Оглянувшись на дверь и понизив голос, я спросил:
– Что случилось с Яном Тучеком?
– Не понимаю, что вы имеете в виду?
– Вы прекрасно все понимаете.
– Пожалуйста, уходите. – Он поднялся из-за стола, страшно перепуганный. – Мой помощник…
Его лицо приняло скорбное выражение.
– Я уйду сразу, как только вы скажете мне, что случилось с Яном Тучеком. Я был у него в кабинете. Там все перевернуто вверх дном. Двое людей ищут что-то.
Марич молча опустился в кресло. И вдруг он показался мне старым и немощным, совсем не похожим на того энергичного, бодрого начальника важного отдела, с которым я встречался незадолго до этого.