Проклятие древних жилищ(Романы, рассказы)
Шрифт:
— Если это?.. — всполошилась Сьюзен.
— Ого, — с надеждой вздрогнул Тим, — это не может быть правдой.
Тим схватил кочергу, поскольку по ночам по Лондону бродило немало подозрительных типов, и грубовато спросил, кто так поздно стучит в дверь.
— Бога ради, откройте, Тимотеус.
В дверь ворвался дождь, сильный ветер поднял занавеску и загасил две свечи. Вначале парикмахер и его жена различили только два мокрых капюшона, потом растерянное лицо пожилого мужчины и печальное личико высокого мальчугана, чьи глаза покраснели от слез.
— Доктор Уинстон, мистер
— Тише, прошу вас, — вздрогнул старик и указал на противоположную сторону улицы. — Внутри представители закона. Они ждут полуночи, чтобы арестовать нас, как должников, и отправить в Маршалл-Си, тюрьму для несостоятельных плательщиков. Мы смогли ускользнуть, но я не рискую пробираться с мальчиком через весь Лондон в столь поздний час.
— Дорогая Сьюзен! — радостно воскликнул Тим. — Господь послал нам гостей в этот благословенный вечер. Быстро поставь еще один прибор!
Доктор Уинстон печально улыбнулся:
— Не стоит, Тимотеус и Сьюзен. Я не смогу оплатить часть пиршества. Мы выскользнули из дома, как воры. Все, что у нас с сыном осталось, это то, что на нас одето.
— Кто говорит о деньгах, доктор? — чуть обиженно сказал Бэнкс. — Вы двое наши гости. Добро пожаловать, мы с женой во многом обязаны вам за ту бесплатную медицинскую помощь, которую вы многие годы оказывали нам.
Он глянул на смущенного врача.
— Так уж случилось, что над моей дверью написано хирург, но надпись ничего не доказывает, поскольку я всего-навсего брадобрей-идиот, который не в силах никому помочь без вас, доктор Уинстон!
Уинстон печально покачал головой и из вежливости пригубил вино из наполненного до краев стакана, а Джеймс, явно голодный, жадно глядел на дымящийся паштет, который миссис Бэнкс поставила на стол.
— С позавчера меня с сыном держали пленниками в собственном доме и кормили, как заключенных, хлебом и теплой водой вместо чая. У нас больше ничего нет, Бэнкс, совершенно ничего.
— Обсудим это позже, — заявил Тим. — Сейчас мы празднуем, дорогие соседи, здесь вы в безопасности. В доме просторные подвалы, где я могу прятать вас днем и ночью, пока не представится возможность обеспечить вам бегство.
— У меня есть шурин в Бредфорде. Мы постараемся до него добраться, — сказал доктор, — но дорога длинная, а дилижансами мы воспользоваться не можем, ведь мы беглецы.
— Утро ночи мудренее, — заявила миссис Сьюзен, разрезая голубиный паштет. — Надеюсь, вы проведете спокойную ночь, мистер доктор, как и вы, юный Джеймс!
Серебряная свадьба была омрачена несчастьем, обрушившимся на головы Уинстонов, но прием был таким теплым, а супруги Бэнкс столь обходительны, еда вкусной, а вино сладким, что щеки доктора порозовели.
Врач подтвердил, что судебный пристав Пилгрим не погрешил против истины и ничего не преувеличил.
Был поздний час, как вдруг на улице раздались пронзительные голоса, захлопали открывающиеся окна и двери.
— Они обнаружили наше бегство, — с дрожью сказал доктор. — Пилгрим и его приспешники сидят в верхней гостиной и распивают мое вино. Ого! Сигнал тревоги!
Взревел рог, затем послышался
— Полночь, — зарыдал доктор Уинстон, — час, когда нас собирались отправить в это мрачное логово Маршалл-Си, где людей буквально хоронят заживо.
— Вы туда никогда не попадете, — убежденно заявил Тим Бэнкс.
Сьюзен проскользнула в парикмахерскую и прижала ухо к входной двери.
— Командует Пилгрим, — она вернулась через несколько мгновений. — Говорит, что останется в доме, поскольку по закону ему запрещено покидать жилище.
— Значит, он отдал приказ ночным сторожам оповестить все полицейские посты и послать конных агентов на дороги, чтобы перехватить беглецов!
— Ветер им в зад, — усмехнулся Тим. — Мы между тем выпьем по кружке пунша и приготовим хорошие постели в дальнем погребе. Там чисто и сухо, поскольку я храню там флаконы с туалетной водой.
Шум на улице затих. Сьюзен, которая наблюдала сквозь щель в ставнях, объявила, что Пилгрим яростно расхаживает по гостиной на втором этаже, поскольку на шторах мелькала его тень.
Горячий пунш стоял на столе. Он был превосходным, поскольку миссис Бэнкс не пожалела ни рома, ни сахара, ни лимонной цедры. Тимотеус торжественно заявил, что никто не ляжет спать, пока кувшин не будет сухим, как песок пустыни. Он заговорил о добром старом времени, об очаровательной миссис Уинстон, которую супруги хорошо знали, о Джеймсе, который был таким приятным мальчишкой, а также о Билли, да, да, каждая семья несла свой крест. Доктор Уинстон слушал, его глаза блестели потому, что ему повезло с этими славными людьми в момент большой беды… Джеймс заснул, уронив голову на край стола. Время от времени миссис Сьюзен заходила в парикмахерскую и выглядывала в щель ставни. Кувшин с пуншем опустел, и Тим хотел отправиться в подвал и подготовить постели, когда она внезапно вбежала в кухню.
— Происходит что-то странное, — прошептала она, — посмотрите сами, доктор, и ты, Тим!
Все поспешили на цыпочках в парикмахерскую и прижались глазами к щели. Огни в верхних окнах сияли, но тень Пилгрима исчезла.
— Наверное, заснул, — предположил Тим.
— Нет, — прошептала его жена, — вовсе нет, он снова появился.
— И что, дорогая? — спросил Бэнкс.
— Тень… это не тень Пилгрима!
Действительно, это не была тень Пилгрима. Она была большой и проворной, даже ужасающей в широкополой шляпе и просторном пальто с капюшоном.
— Что это значит? — прошептал доктор Уинстон. — Пилгрим, похоже, был в доме один.
— Могу подтвердить это, — вздрогнула миссис Бэнкс, — я слышала, как он велел другим удалиться.
Тень возникла еще раз, потом почти все огни погасли. Трио вернулось в кухню в полном молчании. Миссис Бэнкс поспешила в погреб готовить постели. Супруги Бэнкс использовали подвалы как спальню, поскольку на верхнем этаже имелось всего две комнатушки и крохотный чулан. А погреба были просторными, чистыми и хорошо проветривались. Их использовали как спальни. Перенеся заснувшего Джеймса в постель, друзья пожелали друг другу спокойной ночи, как вдруг миссис Бэнкс вскинула руку, предупреждая остальных.