Проклятие Гиацинтов
Шрифт:
Но почему, почему?! Что это значит?!
— Ох… — простонал Микка и упал лицом в подушку. — Замечательно… А теперь, Лерон, давай спать, а? — пробормотал он сонно. — Завтра, все остальное — завтра… Дома! Я так устал, что… просто ничего не смогу сегодня. У меня от этого компота что-то ужасное с желудком творится. Я его выпил целую кастрюлю, дурак! Если я сейчас… я просто боюсь, что меня стошнит, ты извини…
Голос его звучал все глуше.
Лерон не верила своим ушам.
Да нет, этого не может быть! Микка шутит! Так не бывает! В первую брачную ночь такого просто не может случиться!
Компот? Да при чем тут вообще компот?!
Да
Лерон взвыла так, что Микка даже подскочил:
— Ты чего так орешь? Всю деревню разбудишь. Подумают, что я тебя тут насилую.
— Микка, изнасилуй меня! — жалобным, громким шепотом забормотала Лерон, ужасаясь своих слов, но все же выговаривая их. — Иначе нельзя. Ты должен это сделать! Иначе… они обмажут забор…
Микка долго ничего не мог понять в ее бессвязной, сбивчивой речи. Какие-то простыни, какая-то кровь, какой-то забор, какое-то дерьмо — и позор. ПОЗОР!
— Дикость какая, — пробормотал он наконец. — Ну просто дикость невероятная. И что нам теперь делать?
Лерон недоверчиво смотрела ему в глаза:
— Ты что, Микка?! С ума сошел? Сегодня же наша брачная ночь…
— Ой, Лерка, ну это кошмар, — пробормотал он обиженно. — Ну я не могу. У меня аллергия на… ну, на девственную кровь. Понимаешь?! У меня была одна девушка, мы с ней переспали, она была девственница… это ужас был, полный атас, я сразу весь прыщами покрылся, чесаться стал. А член у меня в одно мгновение так распух, что застрял в ней, я его еле вытащил. Мне даже уколы потом делали, чтобы опухоль спала. Уколы в самую головку! Ужас, как больно! И я начинаю задыхаться вдобавок. Это такая болезнь, виргофобия называется — боязнь девственниц. Очень редкий вид аллергии с возможным отеком Квинке. То есть я вообще задохнуться могу, — пояснил Микка на всякий случай.
— Но есть же презервативы, — заикнулась Лерон, чуть не плача. — У всех мужчин… Я читала в журналах, что мужчина всегда должен иметь при себе…
— На латекс у меня тоже аллергия, — махнул рукой Микка. — Клиника, словом.
— Так что ж мне, девушкой оставаться?! — сдавленно пискнула Лерон. — А как же мы будем жить? И дети… Нет, Микка, ты, наверное, шутишь!
— Хорошие шутки, — проворчал он. — Откуда я знал, что ты меня сегодня прямо к стенке поставишь?! Я хотел тебя в городе к гинекологу сводить, к хорошему, чтобы он тебя инструментом медицинским дефлорировал. Потом-то все должно быть в порядке, и дети, и все такое… А тут… ужас…
— Микка, ты не представляешь, что будет, если утром на заборе не окажется простыни с пятнами крови! — вновь заплакала Лерон. — И не только наш забор, но даже машину твою могут дерьмом залить!
Сквозь слезы она увидела, как испуганно блеснули в темноте глаза Микки. Ага, это его проняло.
— Блин, вот дикость! — повторил озлобленно. — И что прикажешь делать, пальцем, что ли, тебе целку рвать?
«Зачем пальцем буравить, поганиться…» — сказал тот, в библиотеке.
Лерон затрясло от ужаса. Неужели ей придется и это пережить?!
— Ага, стоп, кажется, у Лариссы что-то такое было, — вдруг вспомнил Микка. — Очень удачно, что она свою косметичку оставила. Как чувствовала, что понадобится, молодец, мамочка!
Он слез с кровати и, по-прежнему подсвечивая себе мобильником, нагнулся к маленькому саквояжику, стоявшему в углу спальни. Ничего себе — косметичка!
Впрочем, размеры косметички
А между тем Микка завис в согнутой позе, шаря в саквояжике. Лерон тупо смотрела на его тугие ягодицы. Кажется это в полумраке или они в самом деле поросли волосами? Она испуганно отвернулась. Даже и не представляла, что у мужчин и попа может быть волосатая! Интересно, хорошо это или плохо?
Ой, наверное, не очень хорошо, если у Микки эта, как он там ее назвал… вигрофобия, кажется.
Стоп… а может быть, дело вовсе не в фобии, а в вигро? То есть в самой Лерон? Может быть, она просто не способна возбудить своего мужа?
Нет. Один раз же он кончил. Правда, не в нее, а…
В это мгновение Микка обернулся — и Лерон испуганно ахнула, мигом забыв о том, о чем думала.
Его член стоял. Да еще как! Длинный, толстый… почему-то очень смуглый… А это что за полосочки идут от него к бедрам Микки? Да это… завязки или застежки какие-то. Эта штука что, привязана?! Пристегнута?! Нет, не может такого быть!
— Ну да, это страпон, — пробурчал Микка, разглядев ее изумленное лицо. — У Ларисы полным-полно таких игрушек, потому что мы и интимное белье продаем, с секс-шопами сотрудничаем. Так что все новейшие прибамбасы имеются в наличии! У нее и обычный фаллоимитатор есть, но, наверное, тебе приятнее будет, если все же как бы муж оттрахает в первый раз? Давай ложись, Лерка, только на животик снова, а попочку свою красивенькую приподними.
Ошарашенная Лерон, двигаясь, как заводная кукла, исполнила все, что ей приказывали. Микка стащил с нее свои трусы и, сунув руку под живот, поставил жену на четвереньки. Она покорно гнулась, наклонялась, она делала все, что он просил.
— Ну что, смазку возьмем или разогреть тебя? Как ты хочешь? — спросил Микка. — Эх, жаль, стимулятора клитора у Лариссы нет, она… — Он осекся. — Ладно, я пальчиком, пальчиком. А лучше давай сама. Небось умеешь это делать, да, чтобы мокренько в письке стало? Ну, что замерла? — нетерпеливо подтолкнул он жену в зад тем, что торчало у него на бедрах, и Лерон мимолетно поразилась тому, что оно, это привязанное, такое упругое и сильное. — Ты что, Лерка, клиторок свой никогда не терла?! Нет, ну это… — В голосе его прозвучали беспомощные нотки. — Тебе же больно будет, ты что, не понимаешь? Я ж тебе посуху просто порву там все на свете, это же все равно что палкой орудовать! Придется взять смазку.
Кровать покачнулась — Микка слез с нее и прошлепал к загадочному саквояжику. Лерон так и стояла в нелепой позе, на четвереньках. Стыд прожигал ее, насквозь прожигал, испепелял, однако в ушах звучал настойчивый голос… голос ее гордости: «Терпи! Терпи! Главное — это кровь на простыне. Иначе тебя живьем сожрут. А родителям каково придется? Ради них — терпи!»
Кровать опять заколыхалась. Микка зашевелился рядом с Лерон, а то, что было к нему привязано, как-то бестолково тыкалось в ее ягодицы. Она почувствовала, что рука мужа просунулась между ее ног. Рука была влажная, Лерон сжалась было, но тут же расслабила стиснутые мышцы и позволила пальцам Микки прикоснуться к себе. Ощущение было вовсе даже не неприятное, и Лерон слегка перевела дух.