Проклятие Гиацинтов
Шрифт:
Сначала те двое в библиотеке. Потом Микка со своим этим, как его, привязанным страпоном. Теперь…
Нет, это невыносимо, то, что ползет по ее ногам. Нужно хоть как-то вытереться, что ли. Юбкой промокнуть, курточкой? Стоп: в кармане был пакетик с одноразовыми платками.
Лерон перехватила куртку, скользнула рукой в карман, достала пакет. Нет, невозможно так извернуться, чтобы вытереться среди толпы, не привлекая ничьего внимания.
Да ладно, будь проще! Тебя только что отымели среди этой же самой толпы, не привлекая ничьего внимания. Поэтому давай, давай…
Нет, платочки маленькие. Лучше юбкой. Потом выбросить ее, чтоб не напоминала, чтобы не слышать больше этого ненавистного запаха, который так и разрывает ноздри: запаха мужского извержения. Бр-р, вот гадость…
Лерон попыталась сунуть оставшиеся платки в карман, но рука ее наткнулась на что-то длинненькое, примерно с мизинец. Оно было гладкое и напоминало на ощупь гриб с маленькой шляпкой. Лерон вытащила это из кармана — кажется, уже зная, что увидит! — и все-таки не поверила глазам, когда в ладони оказалось… каменье херь.
Да-да! То самое, которое Лерон подобрала лет десять тому назад у крыльца и которое потом невесть куда исчезло.
Что ж это получается? Лерон сунула каменье в карман курточки и забыла?
Нет, ерунда. Курточка — почти новая. Два года тому назад куплена. В это время хери у нее уже давно не было. А главное, что примерно две недели назад куртку пришлось постирать, потому что Лерон уронила ее в лужу. Уж конечно, она вывернула все карманы, потому что знала о своей дурацкой привычке стирать вещи с оставшимися в карманах деньгами. Пусть это были деньги невеликие, десятки, не больше, но все же деньги! Этак простираешься! Да, она проверила карманы и может поклясться, что в это время они были пусты, пусты!
Понятно… Значит, херь — и впрямь таинственное каменье, которое не только своей жизнью живет, но и другим судьбу пророчит. Можно даже предположить, что в кармане курточки оно возникло накануне жуткой сцены в библиотеке, когда Лерон хотели изнасиловать ее же односельчане. Возникло, как знак того, что от судьбы не убежишь, не ускачешь, ни на «Лексусе», ни в электричке не уедешь.
Вот так-то! Это вроде клейма на плече миледи…
— Осторожнее! — послышался голос Микки, и Лерон очнулась от дум. Оказывается, они уже дошли до выхода и спускались на перрон с высоких ступенек, и Микка стоял внизу и протягивал Лерон руку, а она не заметила и чуть не сорвалась сверху.
Да… рухнула бы задом кверху, и все заметили бы, что на ней нет трусов!
Трясясь в нервном ознобе, Лерон кое-как спустилась на перрон, опираясь на ладонь Микки — влажную, неприятную. Тотчас отдернула руку, незаметно вытерла о куртку. Показалось или он тоже вытер свою о пиджак?
Да, им обоим противно дотронуться друг до друга!
— Пошли, — буркнул Микка, избегая смотреть в глаза Лерон. — Такси возьмем.
Лерон споткнулась. Зачем? Зачем им такси? Микка хочет привезти в свой дом молодую жену? Что за чушь! Надо попросить у него денег, у Лерон ведь ничего нет с собой… она умудрилась забыть сумочку в «Лексусе», оставленном в Савельках, и только сейчас спохватилась. Да, нужно попросить у него денег на электричку и немедленно уехать домой. Покончить с семейной жизнью прежде, чем она началась!
Дома что-нибудь наврет…
Интересно, что? И кто ей поверит? Вернулась без трусов, воняя спермой, без копейки денег, без документов… Как раз и жди дерьма на заборе! Сразу скажут: «Выгнал ее мужик, выгнал, конечно, шлюху такую!»
Вообще, подумала Лерон деловито, как о ком-то постороннем, лучше всего было бы, конечно, сейчас умереть. Быстро и тихо. Исчезнуть с лица земли. Это честнее и по отношению к Микке, которого она не любит, и к родителям, которых она не хочет позорить, и к себе.
Утопиться? Река не так уж и далеко. Дойти до Стрелки, а там выбирай, куда хочешь кинуться: налево — в Волгу, направо — в Оку. Это здорово, когда есть выбор, не то что в том вагоне, когда им с Миккой только и оставалось, что подчиняться насильникам.
Бедный Микка… Его винить не в чем. Он оказался такой же жертвой каменья хери, как и Лерон. Только еще более несчастной: ведь каменье-то принадлежит Лерон, она и должна была страдать. А Микку просто так — крылом задело.
В эту минуту в кармане Миккиного пиджака зазвонил мобильник. Ничего себе, сигнальчик! Жуткий мужской голосина орет: «Это морг! Ты звонишь в морг, придурок!»
Люди вокруг так и шарахнулись — надо ж такое придумать!
Лерон споткнулась. Вот это называется — кстати! Глас судьбы прозвучал. Значит… Значит, и в самом деле ей только и остается…
— Привет, Ларисса, — отозвался Микка, и Лерон невольно прислушалась. — Голос невеселый? — переспросил Микка. — Да будешь тут невеселым. Нет, ничего не случилось, просто устал. Лерон? И Лерон устала. Мы-то? Мы на вокзале сейчас. Как на каком? На железнодорожном. А что нам на речном делать? А на железнодорожном есть что. Тебе разве Алекс из сервис-центра не звонил? Нет? Ну, короче, мой «лекс» сдох около Савельков. Ну, тебе крупно повезло, что ты не знаешь, что это такое. Я бы тоже вовек не знал этих Савелек, чесслово! Алексу? Позвонил, конечно, куда бы я еще звонил? Оставили машину у его дядьки в Савельках, завтра Алекс за ней прикатит. А сами на электричке приехали. Ну конечно, с Лерон, думаешь, я ее в Савельках бросил? Вот, идет рядом. Как куда идет? Куда и я, на такси. Не пешком же нам чапать домой. Что? Ты около «Режь, публика!»? А что ты там делаешь?.. Новый филиал? Понятно. Так ты нас заберешь, что ли, я так понимаю? Да, это небось получше будет, чем ехать на такси. Хорошо, идем. Спасибо, что позвонила, очень кстати!
Он выключил телефон, повернулся к Лерон — и на мгновение стал похож на себя прежнего:
— Здорово, вот повезло, сейчас Ларисса нас подхватит и доставит домой!
И осекся, и побледнел — видимо, вспомнил, что было в поезде…
— Давай лучше такси возьмем, — пробормотала Лерон. — Мне бы помыться…
Микка безнадежно махнул рукой:
— Поздно, она уже через минуту здесь будет.
«Надо бежать! Мыслимо ли, чтобы Ларисса увидела меня такой?! Она сразу все поймет!»
Тут через площадь донесся сигнал, такой звонкий, что Лерон и Микка невольно повернули головы. На другой стороне, как раз у «Макдональдса», стоял красный приземистый автомобиль со сдвинутой в гармошку крышей. Приподнявшись, оттуда им махала высокая женщина с белом платье, которое так и вилось вокруг ее стройного тела. Надо же, всего сутки не виделись, а Лерон успела забыть, как эффектно выглядит мать ее мужа…
«А разве Ларисса ему мать? — тут же задала она себе вопрос. И другой, более важный: — А разве он мне муж?»
По всему выходило, что да.
По всему выходило, что нет.
Она опомнилась и обнаружила, что Микка уже ведет ее через подземный переход, приговаривая: «Вот гады, запретили у вокзала парковаться, тащись теперь на другую сторону!» Все, уже не сбежать. Да, сказать правду, бежать не слишком уже и хотелось. Ларисса с самой первой встречи действовала на Лерон гипнотически, вот и сейчас вернулось это подчиненное, зависимое состояние. И она безропотно тащилась вслед за Миккой по подземному переходу — какой это был ужасный, унизительный путь! — и безропотно поднялась по ступенькам, и замерла перед красной машиной с надписью «Hyundai». Да-да, конечно, у Лариссы был именно «Хёндай», как же Лерон забыла! Ну и память у нее, совершенно бестолковая…