Проклятие изгнанных

Байкалов Альберт

– Что тебя смутило? – Заскок проследил за взглядом Сурка и пояснил: – Матушка умерла, вот, как память остались.

– Давно? – вспомнив закрашенный провод, спросил Сурок.

– Что давно?

– Умерла.

– Год назад. Она не здесь жила, в деревне…

– Понятно, – осторожно опускаясь на табурет, словно он был раскаленным, кивнул Сурок.

– Ну, и какое же у тебя ко мне дело?

– Тетка у меня есть, – тихо заговорил Сурок, – давно за восемьдесят. Умом тронулась. Сидит безвылазно дома и в окно смотрит.

Ходят к ней только женщина из социальной службы да соседка одна.

– Хороши родственники, ничего не скажешь, – Заскок забросил ногу на ногу и почесал лодыжку. – Узнаю Россию.

– Зачем ты так? – сделал вид, будто расстроился, Сурок. – Я за помощью пришел, а ты ерничаешь…

– Так зачем я тебе понадобился? – выжидающе уставился ему в глаза Заскок.

– Как бы сказать… – Сурок щелкнул пальцами, делая вид, будто бы ищет доходчивое объяснение своего визита, а на самом деле просто интригуя рецидивиста.

– Ты хочешь, чтобы я на ней женился? – не выдержал Заскок.

– Нет, почему? Вернее… – Сурок, наконец, понял шутку и прыснул со смеху: – Нет, жениться не надо.

– А что тогда?

– У нее деньги в серванте спрятаны, – заговорил Сурок, чувствуя, как взгляд предательски сползает с лица бывшего зэка куда-то на окно. – Большая сумма. Боюсь, что она с ней что-нибудь сделает. Сам понимаешь, в этом возрасте что угодно человеку в голову прийти может. Да и мошенников разных сколько развелось. Много таких, которые как раз пенсионеров и облапошивают. То работниками собеса представляются, то социальными службами…

– А то и вовсе слесарями жека, – зло договорил за него Заскок, по-видимому, вспомнив, под каким предлогом его турнули с работы.

– Да, с тобой не по-человечески обошлись, – сделал вид, будто сочувствует, Сурок, хотя был уверен – Заскок своей работой не дорожил. Устроился от скуки да чтобы участковый не докучал.

– Так чего ты хочешь, не пойму?

– В общем…

– Сразу говорю, замки я врезать никому не нанимался, – не дал ему договорить Заскок и чиркнул спичкой.

– Нет, замок не надо, – замотал головой Сурок.

– Кстати, а зачем ты мне про шкаф и деньги сказал? – неожиданно прищурился Заскок.

Зажженная спичка замерла на половине пути к сигарете. Сурок завороженно уставился на огонь, медленно подползающий к пальцам.

– Ты не так меня понял…

– Подставить решили с Фенькой? – зло сверкнул глазами Заскок и сморщился от того, что огонек наконец лизнул кожу. Затряс рукой и бросил спичку прямо на пол, а обожженными пальцами схватился за мочку уха.

– Никто тебя подставлять не собирается, – торопливо заговорил Сурок. – Надо просто двери открыть и уйти. Я сам войду и заберу все. С тобой рассчитаюсь как надо.

– Ага, я двери вскрывать стану, а твоя бабулька в полицию позвонит.

– Не позвонит, – уверенно заявил Сурок. – Телефон давно отключен. Да

и я рядом буду. Если что, объясню, что сам тебя нанял.

– Тогда годится, – согласился Заскок, достал новую спичку и подкурил сигарету. – Когда надо?

– Что? – не понял Сурок. Отчего-то он все еще ждал казавшихся непременными в такой ситуации вопросов, и ему было даже жалко, что Заскок не задает их.

– Когда дверь поедем вскрывать? – Заскок сложил рот буквой «О» и выпустил перед собой кольцо дыма.

– Я скажу, – заволновался Сурок. – Надо время подобрать, когда она спать будет.

– Ночью, что ли? – насторожился старый вор. – Не пойдет.

– Нет, нет, – замотал головой хитрец. – Она днем часто отдыхает, старая ведь.

– И как ты собираешься это узнать, если, говоришь, на порог не пускает, а телефона нет? – прищурился Заскок.

– К ней соседка ходит, – удивляясь своей находчивости, напомнил Сурок. – Она сообщит.

– Хороший ты, видно, родственник, если выжившая из ума старуха больше соседям доверяет. А почему бы той соседке и не забрать деньги? – съехидничал Заскок.

Сурок глупо заморгал глазами, не зная, как ответить.

– Правильно, – неожиданно пришел ему на помощь Заскок. – Кому охота грех на душу брать? Вдруг ты ей наврал, что тобой движут лишь благородные намерения? Она тебе деньги передаст, а ты потратишь. С кого тогда спросят? А так сам взял, сам разбирайся. При случае на тебя можно и кражу оформить.

Сурок слушал несправедливые обвинения в том, что он дрянной родственник и никудышный человек, молча. Теперь время работало против него. Наверняка Кабан уже нервничает. Вдруг ему совсем худо стало? Что, если возьмет да сам попрется в аптеку или, того хуже, в больницу?

Наконец Заскок выдохся и замолчал.

– Я пойду? – спросил Сурок.

– Я тебя не держу, – пожал плечами Заскок.

– Но ведь ты так и не дал согласие.

– Помогу я тебе, – отмахнулся Заскок. – Только для начала не мешало бы на дверь глянуть, чтобы с нужным инструментом идти.

– Это можно, – повеселел Сурок, вставая с табурета.

Отправив незваного гостя в глубокий нокаут, Виктор бросился помогать Ольге подняться.

– Что с ним? – Ольга уже встала сама и, морщась, держалась за дверной косяк.

– Не ушиблась? – испытующе заглянул ей в глаза Виктор.

– До свадьбы заживет, – вымученно улыбнулась она.

– Ты женишься?! – ужаснулся он, еще до конца не понимая, отчего ее слова произвели на него такое впечатление.

Его вопрос заставил забыть про боль, и Ольга, не удержавшись, прыснула.

– Что? – растерянно посмотрел Виктор на лежащего Анатолия, потом на нее.

– Во-первых, женщины не женятся, а выходят замуж, – с назиданием сказала она. – А во-вторых, это гипотетически. У нас просто так говорят, когда рана или ушиб пустяковый.