Проклятие мёртвого короля
Шрифт:
То есть вся засада в том, что проклятие уже начало исполняться и теперь ничто и никто его не остановит?
Насчет «ни одного живого» спятивший родственник прошлой реинкарнации не шутил - зараза, которую Анна чудом исцелила у большей части жителей, должна была выкосить всю страну и, возможно, со временем и весь мир. А мы за две недели умудрились все более-менее стабилизировать.
Но тогда непонятно, почему лич нам это позволил. Он же тут, в замке, вполне мог слетать в столовую, оценить экран с картой от Месарша, понять, что мы испортили его эпидемию... уже вторую или третью по счету. Потому что начиналось все с массового заражения гангреной... или это было то же заболевание, но только пока не адаптированное? Его вылечили, и оно мутировало? Мы вылечили вторую мутацию, и... что?.. Оно снова того... мутирует?!..
Я поежился и встретился взглядом со своим двойником, уже какое-то время наблюдающим за мной с соседнего кресла.
– Сегодня у тебя очень низкий порог возможной концентрации, так что заниматься созданием меча мы не будем, - объявил он.
– Да уж... не до меча сейчас, - отмахнулся я.
Хотя последние несколько дней я только этим и занимался. Пытался создать некромантский меч.
Кинжал - запросто, копье - без проблем. Меч, да еще надолго, чтобы не просто проткнуть темным магическим сгустком тело, а сражаться какое-то время - не получался. И это при том, что я по магическому уровню уже догнал и перегнал Анталя. Но, кроме голой мощи, требовалось еще и умение ею управлять, а откуда ему у меня взяться?
– Слушай, а ты ничего не знаешь про эксперименты твоего отца?
Странно, что я раньше не додумался до этого. Ведь вполне логично, что если оба короля пытались что-то изобрести, то сын одного из этих королей знает... ну хоть что-то, что может нам помочь!
– Сначала они хотели найти секрет вечной жизни, - призрак пожал плечами с идеально-безупречной аристократической небрежностью.
– Но потом поняли, что получается биологическое оружие, и решили остановиться.
– Только твой отец продолжил опыты?
– предположил я, но посмотрел на хмурое лицо Анталя и вздохнул: - Светлый продолжил, да?
– Они полностью разрушили лабораторию, уничтожили все образцы, сломали таймер... Но отца все время что-то беспокоило. Мы даже уехали из дворца в наш замок, несмотря на то, что через месяц была назначена свадьба Бернадетт и Лайоша. А за пару ночей до того, как... как все случилось...
– голос Анталя дрогнул, а он сам ненадолго закрыл глаза и сжал пальцами подлокотник, словно был действительно живым, - ...отец проговорился, что не верит в предательство друга, но позаботился о том, чтобы оно не осталось безнаказанным, если все же случится. А потом попросил нас позаботиться о маме. Ему даже в голову не пришло, что... что убьют не только его.
Какое-то время мы оба молчали, каждый переживая свою потерю. Я тоже потерял отца, но по сравнению с тем, что перенес Анталь, мне повезло. Ведь он после смерти собственного тела еще совой где-то летал лет пять-десять. Хорошо - не спятил. Потом жил в замке призраком и обучал младшего брата, смотрел, как тот стареет, знал, что где-то страдали и потом умерли его мать, брат, сестра, их дети...
И только спустя какое-то время у меня в голове возникла странная мысль:
– Слушай, но раз ваш отец думал, что вы выживете, значит, он должен был научить вас снимать проклятие!..
Анталь печально посмотрел на меня:
– Он ничего не говорил тогда о проклятии. Сказал лишь, что позаботился о том, чтобы предательство не осталось безнаказанным. И оказался прав. Первый светлый император не прожил и года, а его сына почти сразу после... нашей казни... нашли заколотым шпагой в одном из переулков Ульганйорда. Так что светлый правитель Ульганэша успел порыдать над его телом, - сейчас в голосе призрачного принца отчетливо слышалась злость и какое-то скрытое удовлетворение.
– Это он метку на всех, кто был на казни, поставил, - пояснил я, потому что Анталь же вырезал из своей памяти все, что случилось в тот день. И совиную жизнь тоже практически забыл.
– Но еще и проклял всю страну.
Призрак задумался, а потом предложил:
– Расскажи мне все, что знаешь. Может быть, и вспомню что-то. Сам понимаешь, за восемь сотен лет кое-что из головы выветрилось, то, что я считал не очень нужным.
Мы поговорили, потом принялись обсуждать возможные варианты, между делом пообедали... то есть я пообедал.
Затем спустились в лабораторию, открывшуюся не так давно нам с Мартошем, побродили там, перерыли все, перелистали записи... Анталь лишь печально пожимал плечами и немного виновато вздыхал. А потом предложил:
– Знаешь, может быть, имеет смысл переговорить с тем... тем, что осталось от моего отца? Оно странное, конечно, но вдруг мне повезет?
Я даже поразился, почему такая простая и наглая мысль не пришла мне в голову. Просто взять и переговорить с личем... Гениально же!..
– Ты посиди здесь, а я схожу поищу... ЭТО, - предложил Анталь.
– Договорились, - кивнул я.
– Только чего-нибудь перекушу, а то снова аппетит проснулся.
Для того чтобы что-то перекусить, надо было возвращаться одному в столовую, из которой эти двое давно уже убрались.
После того как решил для себя, что не все потеряно, дышать сразу стало легче и от мыслей о случившемся между Анной и Мартошем уже не было так больно, как утром.
Зря я не поговорил с бестолочью нормально, глупо вышло. Ясно же было, что с ней все не так, как с другими, иначе. Всем было ясно, но я наивно убедил себя, что справлюсь. Переживал, чтобы бестолочь по мне не страдала, позаботился...
А в итоге?.. В итоге она-то как раз и не страдает, у нее все отлично. Страдаю я... И уже можно это честно признать, хотя бы для самого себя. Анна - моя слабость, независимо от того, вместе мы или врозь. Значит, надо постараться вернуть ее обратно, вот и все...
Менталфон завибрировал, приняв новое сообщение.
«Жду на кладбище. Хочу переговорить. Обещаю, все, кто придут живыми - живые и уйдут. Но если придешь не один - разговора не будет.»
Как это ни обидно, но перекусить, похоже, придется позже. Зато появилась возможность урегулировать одну из трех основных проблем, темную.