Проклятие морфид
Шрифт:
Минут пять прошло в полной тишине.
– Что может быть прекраснее?
– прошептал Президент, но министр не разделял его страсти.
Ещё как может, - подумал Гордеев, переминаясь с ноги на ногу.
– Вы отлично поработали, - сказал Президент. - Просто отлично. Я хотел поручить это дело своей охране, но вы, пожалуй, справились не хуже. Жаль только, что большая часть личинок погибла, но слава богу, что одна уцелела. Это самое главное. Можете идти, генерал. Я вам очень благодарен.
Гордеев склонил голову, потом отдал честь и вышел из кабинета, слушая как его шаги торжественным эхом разлетаются
15
Президент ожидал, что морфида расправит крылья примерно к сроку проведения совета по безопасности, однако этого не произошло.
Днями и ночами он проводил все свое свободное время за тяжелыми дверьми, скрытыми книжным шкафом в рабочем кабинете, он потерял покой и сон, подчиненные старались не попадаться ему на глаза, гадая, что же могло вызвать такую резкую и длительную перемену настроения Президента. Каждый из чиновников, обязанный присутствовать на совете по безопасности уже десять раз простился со свободой, а некоторые - и с жизнью, что греха таить, многие читали учебники по истории и понимали, сколь переменчива и фальшива бывает фавора. Сегодня Президент пожимает руку, а завтра надевает наручники.
Однако, никто из них не догадывался об истинной причине такого поведения шефа, как никто не мог даже предположить (включая самого начальника охраны), что же скрывается за книжным шкафом. Многие думали, что там гигантский сейф, в котором Президент хранит наличные, ценности, бриллианты, акции и все в таком роде.
И ни одна живая душа на планете Земля не знала, что стройные ряды преимущественно юридической литературы скрывали оборудованный по последнему слову техники невероятных размеров инсектарий - специальное помещение для разведения бабочек, совмещенное с летним садом.
Президент часами сидел перед личинкой в полной неподвижности, наблюдая за ее покоем. Она не шевелилась, не подавала ни единого признака жизни. Будь она гусеницей, все было бы проще, но она уже успела окуклиться и вот-вот должна была превратиться в бабочку. Вот-вот... Периодически он доставал ее из подвешенного состояния, в котором она пребывала и клал на ладонь, согревая своим дыханием. В помещении поддерживался тропический климат, температура достигала тридцати пяти градусов при почти стопроцентной влажности, поэтому при своей астме он не мог долго находиться тут, но все же сидел, пока очередной приступ на начинал подкрадываться к легким. Тогда он вскакивал, открывал сейфовые двери инсектария, отодвигал шкаф и выбегал в коридор, хватая ртом оживляющее шипение противоастматического баллончика.
По мере того, как он все больше и больше времени проводил в инсектарии, приступы усиливались, происходили чаще, тяжелее, и, главное, заставали его врасплох, чего никогда не случалось ранее. Все-таки умеренный европейский климат подходил ему куда больше, именно поэтому он и не пытался самостоятельно отправиться в дебри Амазонки за предметом своей страсти.
Жена его давно жила отдельно, хотя официально они продолжали оставаться супругами, - иногда на протокольных мероприятиях приходилось с ней видеться. Однако он настоятельно требовал от службы безопасности свести к минимуму подобные встречи.
Лет десять тому назад Екатерина Борисовна сказала: «Или я или твои блядские бабочки». Он выбрал второе, на всю жизнь затаив обиду и черную злобу за оскорбление. Она не понимает,
Ему не хотелось даже думать, что кто-то еще может наградить этих неземных фантастических созданий мерзкими эпитетами, втоптать их грязь, уподобив своей низменной сущности, а ведь наверняка за его спиной, узнав про увлечение Президента, сразу же раздадутся злобные смешки, хохот и яростная критика. «Лучше бы он преступностью занялся, а не своими блядскими бабочками» - он почти наяву слышал эти слова из уст хорошенькой ведущей вечернего выпуска новостей.
РАЗВЕ МОЖЕТ ПРЕЗИДЕНТ, РАЗВОДЯЩИЙ БЛЯДСКИХ БАБОЧЕК, СДЕЛАТЬ ЧТО-ТО СТОЯЩЕЕ?
Поэтому про инсектарий никто не знал.
Пусть думают, что он хранит там золото и оружие.
16
Елена Андреевна с легким сердцем бежала на работу ко второй смене, она убирала кабинеты в левом крыле администрации президента вот уже пятнадцать лет, - работа ответственная, не слишком сложная, но требующая точного исполнения инструкций. Если, скажем, в мэрии, как ей рассказывали знакомые и подруги, работавшие в той же сфере, вполне возможны некоторые отступления и послабления, то здесь каждый шаг, каждый взмах ручкой моющего пылесоса был тщательно регламентирован. За процедурой уборки обычно наблюдал дежурный охранник, впрочем за долгие годы совместной работы они относились к своим обязанностям не слишком рьяно, как того предписывали правила. Ее все так же обыскивали перед каждой сменой и после нее, пропускали сквозь рентген, но она привыкла к этим мелким неудобствам, и не обращала на них никакого внимания.
Предстоял последний день ее трудовой деятельности, который, впрочем, уже был почти отпускным: сегодня ее провожали в актовом зале на пенсию, после чего она отправлялась в заслуженный круиз по Средиземноморью с выходом в Атлантику. Она испытывала смутные, пока до конца не понятные ощущения по этому поводу. С одной стороны - свобода, с другой - страх.
– Не суетись, - сказала Елка баритоном капитана морского круизного судна. - Подумаешь об этом завтра.
– Подумаю об этом завтра, - сказала она, опуская щетку пылесоса на темный благородный паркет президентского кабинета. Последняя уборка.
Обычно Президент отсутствовал, когда она убирала. Он почти всегда отсутствовал. Елена Андреевна думала, что у него слишком много дел, чтобы сидеть в кабинете и перебирать бумажки. Она, честно говоря, и бумаг никогда не видела на его столе и вообще, стол не выглядел так, как-будто за ним кто-то работает. Да и сам кабинет... если не брать в расчет тонкий, едва уловимый аромат дорогого одеколона, смешанный с запахом пота, исходящий, видимо, от охранника в неизменном темном костюме, можно было подумать, что в этом кабинете Президент бывает крайне редко.
Естественно, спрашивать о таком не полагалось. Молча делаешь свою работу, категорически не трогая любые предметы и вещи. Если только это не пыль, грязь или... насекомые. Насекомых надлежало уничтожать. Так было написано в пункте сорок семь инструкции. И этот пункт, впрочем, как и все остальные, за все пятнадцать лет работы на этом месте, не вызывал у нее сомнений.
Насекомых требуется уничтожать. Тараканы, мухи, муравьи, мошки, различные летающие и ползающие, любые - не должны находиться в кабинете Президента никоим образом.