Проклятие рода Лёвеншёльдов
Шрифт:
Попытались привести Адриана в чувство, но, как оказалось, малейшее прикосновение только ухудшает состояние больного. Оставалось сидеть и ждать.
Баронесса то и дело кидала на фрекен Спаак благодарные взоры: девушка была совершенно спокойна, у нее, казалось, не было ни малейших сомнений, что Адриан придет в себя. Баронесса позволила расчесать себе волосы, надеть туфли. Чтобы надеть платье, пришлось встать, но с пуговицами, тесемками и крючочками возилась экономка, а она по-прежнему неотрывно смотрела на сына.
Фрекен Спаак принесла кофе и уговорила выпить. Она то и дело бегала в кухню, присмотрела, чтобы накормили работников. Единственное, что выдавало волнение экономки, – необычная бледность. Но она ни на секунду не прекращала заниматься делами – завтрак господам был подан вовремя, пастушок, отправляясь с коровами на выгон, получил узелок с едой.
Работники засыпали ее вопросами: что случилось с молодым бароном? Она говорила все, что знала: юноша ворвался в спальню родителей, крикнул что-то про генерала, упал в обморок, и привести его в чувство пока не удается.
– Ясное дело, – пожала плечами кухонная девка, – теперь и он повстречался с генералом.
– Ясное-то ясное, да не совсем, – вмешалась горничная. – С чего бы он так мордует свою же родню?
– «С чего»… терпение потерял – вот с чего. Они только и делают, насмешничают. А ему-то перстенек нужен, это каждая собака знает.
– Да ладно… если бы перстень был здесь, в Хедебю, он бы давно дом спалил.
– Как видишь, пока не спалил. А перстенек-то точно где-то здесь. Иначе не бродил бы он тут по ночам.
Мальвина Спаак положила за правило: никогда не слушать сплетни прислуги. Но разговор ее заинтересовал, и она сделала исключение.
– Что за перстень? О чем вы говорите?
– А разве фрекен не рассказывали? – обрадовалась возможности просветить неопытную экономку все та же подручная поварихи. – Генерал же не так просто народ пугает. Он ищет свою золотую печатку.
И они наперебой со служанкой начали рассказывать всю историю: и про украденный из могилы перстень, и про жуткое судилище, стоившее жизни трем достойным людям.
Фрекен Спаак теперь была совершенно уверена: перстень в усадьбе. Он каким-то образом попал в Хедебю и здесь же и спрятан. Ее начала бить дрожь, точно так же, как тогда, когда она впервые встретилась с генералом на мансардной лестнице. Это как раз то, чего она боялась. Она и раньше чувствовала, насколько опасен этот с виду невинный призрак. А теперь пришло понимание: если генералу не вернут его перстень, молодому барону Адриану не жить.
Но еще до того, как она пришла к этому страшному выводу, решила: надо действовать. Надо сказать, фрекен Спаак решимости было не занимать, несмотря на ее миниатюрность. Заглянула в спальню, посмотрела на Адриана – никаких изменений. Вихрем взлетела по мансардной лестнице, застелила постель молодого барона – а вдруг он придет в себя, тогда придется перенести его в комнату. Потом собрала парализованных страхом гувернеров и гувернанток и рассказала им все, что узнала от прислуги.
– Помогите мне. Надо срочно искать перстень.
Никто не возражал. Гувернанты взяли на себя дом, включая кабинет в мансарде. Фрекен Спаак пошла в кухонный флигель и вовлекла в поиски всю челядь.
«Генерал появляется и в кухне не реже, чем в доме, – рассуждала фрекен Спаак. – Почему-то мне кажется, что перстень где-то здесь».
Все перевернули вверх дном, заглянули в каждый угол, на каждую полочку, вытрясли из шкафов все содержимое, осмотрели каждую тумбочку. Не забыли баночки для специй. Обшарили пекарню и пивоварню. Осмотрели со свечой даже щели в стене, а кто-то залез пальцем в мышиную норку за плинтусом.
За всей этой суетой Мальвина Спаак не забывала время от времени сбегать узнать, что с Адрианом.
В последний раз она застала баронессу плачущей.
– Ему хуже, – прорыдала она. – Мне кажется, он умирает.
Фрекен Спаак взяла безвольную руку больного и нащупала пульс.
– Нет, госпожа, не хуже, – заверила она хозяйку. – Я бы сказала, лучше.
Ох, нелегко далась ей спокойная уверенность, с которой она постаралась произнести эти слова… На самом деле ее охватило отчаяние. Страшно подумать, что будет, если они не найдут перстень. Тогда Адриан обречен.
И она на секунду потеряла самообладание. Сама не заметила, как, опустив руку юного барона на простыню, нежно погладила его пальцы. Она-то не заметила, но от внимания баронессы ее жест не ускользнул.
«Mon dieu, – подумала баронесса, – бедное дитя… Вот оно, оказывается, как дело-то обстоит… наверное, надо ей сказать все как есть… Не надо обнадеживать. Она не понимает: все хлопоты ни к чему. Мы его потеряем. Генерал разгневан на Адриана, а тот, на кого генерал разгневан, должен умереть».
Фрекен Спаак вернулась в кухню и начала спрашивать, нет ли на хуторах или в других поселках знахарки, целительницы или кого-то в этом роде. Мало ли что… невыносимо сидеть сложа руки и ждать доктора из Карлстада.
Ну да, есть, сказали ей. В таких случаях посылают за Марит Эриксдоттер. Она умеет вправлять суставы, останавливать кровь… много чего умеет. Ей-то, может, и удалось бы вывести барона из смертельного обморока, но…
– Но что?
– Но в Хедебю она, скорее всего, не пойдет…
– Смотрите! – крикнула помощница поварихи.
Она забралась на стремянку и шарила по самой верхней полке, той самой, где недавно нашлись потерянные ложки.
– Смотрите-ка, я нашла кое-что! – В руках у нее была старая детская шапочка барона Адриана. – Я ее давно искала.
Мальвина Спаак покачала головой. Ну и порядки были здесь до ее приезда… Удивительно! Детская шапочка… как она оказалась в кухне?
– А что тут удивительного? – Девка пожала плечами. – Она ему уже не налезала, и он отдал ее мне – сделай из нее пару прихваток. Хорошо, что нашлась.