Проклятие Синь-камня: книжка о потерянной любви
Шрифт:
Тогда мучители решил отлупить Полюшку хлыстами. Из одежды на ней была одна тонкая власяница, но женщина не кричала от боли. Больше того, на её теле не оставалось следов от ударов, а власяница не прорвалась. Тогда казаки поняли, что перед ними – святая, отпустили её обратно в лес, а сами – убрались. Епархия тоже решила оставить Полюшку в покое, но построила в Блиновке церковь – дабы верующие ходили туда, а не к еретичке. Но крестьяне отшельницу всё равно любили, и навещали её очень часто, прося об исцелении недуга или совета в сердечных делах 21 .
21
На основании Жития блаженной Пелагии Блиновской, опубликованного Пензенской епархией. Для любителей истории сообщаю, что настоящие годы жизни Пелагеи Клюевой – с 1797-го по 1889-й. Во времена этой «подвижницы благочестия», в 1874 году, «Пензенские епархиальные ведомости» писали: «Черничка Полинька, чтимая в народе за святую, просто обманщица. Если бы она искренне посвятила себя Богу, то должна была идти в монастырь… Старая дева – ханжа, присвоившая себе звание народной учительницы».
В тех же «Ведомостях» приводились фрагменты проповеди блаженной. Например, такой: «Чего мы ищем в миру? Чего мы найдём? Волненье одно. Как вода в море – волна за волной идёт, и волна волну пожирает. Так и люди в своей суете житейской. Всякому хочется больше да больше. Готовы задавить другого. Будто житию нашему конца-края не будет. Нет. Житие наше что дым. Чуть только началось, а там, глядь, уже и конец». После смерти подвижницы на месте её землянки на берегу речки Ростовки забил родник.
Нынешняя жизнь Полюшки очень походила на ту, что раньше вёл в лесу под Преображенским отец Митрий. Но была одна существенная разница – женщина жила в двух шагах от села – надо было только перейти небольшую речку. И там, среди деревьев меж двух холмов, располагалось убежище блаженной. Местные считали старушку святой, хотя о признании её церковными властями речи не шло. Да и скрюченной бабкой она являлась только на вид. Всего десять лет назад, до кубанского погрома, она была молодой женщиной.
Супруга батюшки оказалась очень привлекательной, но немой – с отцом Митрием она объяснялась жестами. Проведать Полюшку вместе ней и Мартином увязались ещё с десяток жителей села. Но блаженная такому нашествию не огорчилась. К каждому из паломников она подходила по очереди и просила рассказать о его радостях и горестях. Потом – быстро проговаривала молитву, накладывала знамение и брызгала на посетителя святой водой из глиняной кружки. И переходила к следующему.
Действия старушки казались очень незамысловатыми (но только казались). От неё исходили такая сила и такое сострадание, что больные выздоравливали от одного разговора. А те, кто искал душевной поддержки, отбрасывал горести и сомнения просто очутившись рядом с блаженной. Мартин боялся беседы с Полюшкой, ведь он явился к ней не от скорбной печали, а, в общем то, просто поглазеть. Из любопытства, рождённого рассказом отца Митрия. Но блаженная, подойдя к юноше, ничего не стала спрашивать, а просто склонила голову и тихо сказала:
– Благослови меня, мальчик. Тебя ждёт великая жизнь.
* * *
– По всей России сотни таких Полюшек, – рассказывал потом отец Митрий. – А в прошлом – вообще тьма тьмущая. Некоторым из них поклонялись даже цари, как Василию Московскому, а некоторых – объявили опасными безумцами и заковывали в цепи. Хотя они порой были умнее и смиреннее нас с тобой. Главное отличие блаженных от обычных людей – в том, что они умеют принять на себя чужие печали. Без них страну давно бы разорвало от злобы, корысти и похоти. На них держится и будет держаться наш русский мир. И мне кажется, что ты – один из таких.
Мартин сидел, пораженный этими словам. А отец Митрий полез в рундук, извлёк оттуда небольшую книгу. Это был тропарион 22 . Батюшка открыл его и прочёл вслух: «Ты бо человеком болезни отгониши и грешных скорби разрушаеши. Тебе бо вси стяжахом надежду и утверждение, Пресвятая Мати Дево» 23 .
– Прости, не могу дать тебе это с собой, – продолжал священник. – Все мои книги остались в скиту у вас, в Преображенском. Тут почти пусто. Как сойдёт снег – прогуляйся к землянке у ручья, может от лихих людей и мышей чего-то осталось. У меня там не только молитвенники, но и всякие знахарские книги. Думаю, они тебе тоже пригодятся.
22
Тропарион – сборник кратких молитв (тропарей) и кондаков (стихотворных проповедей) в православии.
23
Ты от людей болезни отгоняешь, и уныние грешных прекращаешь. Ибо в тебе все мы обрели надежду и твердость, пресвятая Матерь-Дева. (Канон пресвятой Богородице пред иконой «Утоли моя печали»)
– Прогуляюсь, – пообещал Мартин.
Юноша больше не был расположен болтать. Но, когда пришла пора расставаться и двигаться в обратный путь, он набрался смелости:
– Скажите, отче, как так получается? Вы служитель веры, но бывший вор. Вы знахарь, повелитель лесных зверей, но пособник убийц. Вы были отшельником, но дружили с половиной нашего села. Вы обвинялись в блуде, стали расстригой, но остались в клире. Вы учёный человек, но всё время от кого-то прячетесь в глуши. Кто же вы на самом деле, батюшка?
– Я твой ангел-хранитель, сынок.
Глава седьмая. Вера
Мая 20 дня 1727 года, лес близ села Преображенского Тонбовского уезда
После возвращения из Блиновки Мартин с большим трудом дождался окончания весны, чтобы отправиться в лесной скит. Его просто переворачивало от желания жить в соответствии с тем предназначением, о котором рассказал отец Митрий. Хотелось побыстрее стать блаженным, почитаемым и любимым всеми вокруг (особенно Гелей). Но без книг дело не двигалось.
Геля приняла как должное рассказ о покаянии Мартина, и огорошила юношу новостью, что дочь старосты уехала выходить замуж за отставного военного – то ли в Саратов, то ли в Казань. «Она знала заранее, и так прощалась со мной, несчастная и одинокая», – вспомнил сирота асины губы.
Но как ему быть дальше с Гелей? Как себя вести? Этого парень не понимал. В задумчивости он даже несколько раз сходил на службу в церковь к отцу Савве, вызвав у того смесь торжества и негодования. Однако это не помогло.
Как-то они болтали с Мишкой, товарищем по походу к Синь-камню. И помощник кузнеца как бы невзначай спросил:
– Слушай, а что делать, если ты к девке всей душой, а она тебя не замечает?
– Нужно найти возможность с ней поговорить, – отвечал Мишка, который, несмотря на калеченную руку, считался среди парней большим знатоком противоположного пола.
– А если поговорил, и всё равно не замечает? Нарочно так делает.
– Так… Ну, я знаю, о ком ты, – раскусил приятель Мартина. – Могу предложить один верный способ. Ведь все бабы – жадные. Начни ухлестывать за одной, другая взревнует, и она – твоя.
– А со второй что тогда? Той, за которой начал ухлестывать? А если она – тоже моя? За двух девок можно и получить – и от них самих, и от других парней.
– Да, нехорошо, – согласился Мишка. – Тогда можно сделать вид, что тебе самому она больше неинтересна. Тоже перестань её замечать. Она удивится, почему ты сперва за ней бегал, а теперь охладел. А дальше снова жадность взыграет.
Мартин подумал, и решил попробовать. В следующие недели между ним и Гелей выстроилась непробиваемая стена. Он шарахался от хозяйской дочки, и всё ждал, когда же она заметит эту перемену и спросит, в чём дело. Но девушка вела себя, словно это ей безразлично. «Ну и Бог с ней», – разозлился юноша. Отправился к кузнецу и сказал, чтобы тот подыскивал себе нового помощника. Потому что в мае Мартин уйдёт из их дома.