Проклятие Синь-камня: книжка о потерянной любви
Шрифт:
Тяжесть убийства давила. Но распалить раскаяние он не успел.
– Мартин, ты давно здесь? Мы тебя уже с час ищем, – Мишка выбрался на поляну, следом плёлся Васька.
Оба приятеля были живые, но измученные.
– Ты нашел Синь-камень! – радостно закричал однорукий и подошёл к валуну.
Глыба и Мартин безмолвствовали. Обоим рассказывать было нечего. Языческое капище мордвы (или, может, более древних хозяев этих мест) продолжало хранить вековые тайны. А помощник кузнеца просто не понимал, что случилось. Знал только, что случайно принёс неведомому духу человеческую жертву и, возможно, подцепил старинную заразу.
Крысиный
Приятелям Мартин наврал, что местный потерял его в роще, а потом убрался восвояси. Рассказами о лесной погоне был заполнен весь обратный путь. Но парням пришлось бы заночевать в поле, если бы не прояснилось, и на чёрном небе не проявился контур Преображенского храма. Этого направления и держались, покинув село мальчиками, а вернувшись – мужчинами.
* * *
В ноябре Геля простыла и захворала. Изба Назара на ночь делилась на мужскую и женскую половины толстой холстиной, но через неё Мартину было слышно, как тяжело девушке. Лежать и тратить время на лечение Геля отказывалась, и днём по-прежнему хлопотала. Но от инфлиенции стала похожа на тень – заходилась кашлем, сильно осунулась и всё время держалась за рёбра.
Однажды Геля принесла Мартину обед прямо в кузню. Назара дома не было, и женщины решили не собирать на стол. Хозяйская дочь поставила еду на верстак, развернулась уйти, и зашлась страшным приступом. Девушку трясло и корёжило. Казалось, сейчас она рухнет замертво. Когда кашель утих, Геля бессильно облокотилась на стену и принялась жадно дышать, словно рыба на берегу.
Мартин вспомнил мать – как она болела, и как умерла. И на него накатила такая отчаянная жалость, что он придвинулся к девушке и осторожно её обнял. Обнял исключительно по-братски, без страсти. Но близость девичьего тела, его трепет и чувство сострадания… Эти переживания перевернули внутри всё.
Сперва его кровь снова загустела, как было у Синь-камня, а потом забурлила. Инструменты в кузне попадали, в горне вспыхнул огонь, а стены пристройки выгнулись. И на них с Гелей обрушилась невероятной силы волна. Она буквально впечатала девушку в стену, а Мартина – отбросила на несколько шагов назад.
Он стоял посреди кузни, и не понимал, что случилось. Голова раскалывалась, пламя в гоне погасло, шторм в крови постепенно стихал. Геля испуганно смотрела на Мартина. Её лицо порозовело, она не кашляла, дышала ровно и недоумённо ощупывала грудную клетку.
– Что ты сделал? У меня больше ничего не болит.
– Кажется, я тебя вылечил.
– Я ничего не успела понять. Ты колдун? Как твоя мать, да?
– Это не колдовство. Я такой же человек, как и все. А что случилось, и сам не понимаю. Кажись, со мной такое впервые.
Геля ещё немного постояла и сделала несколько глубоких вздохов. Дыхание было ровным и чистым.
– Но ты осквернил меня своей ворожбой, – не унималась девушка. – И не спросил заранее, хочу ли я такого лечения. И не говорил, какова цена.
– Никакой цены нет. Ты здорова – и больше мне ничего не нужно.
– Но это неправильно, – Геля даже притопнула от негодования. – Значит так. Или я всё говорю отцу, попу Савве и всему селу. Или ты идёшь на исповедь, и рассказываешь всё сам.
– На исповедь?
– Да, представь, люди ходят в церковь на покаяние. Некоторые – каждую неделю. Ну как – согласен?
– Согласен, – потупился юноша, которому очень не хотелось объяснять всему селу то, чего он и сам толком не понимал.
Девушка ушла, высоко подняв голову, как будто это она только что совершила чудо исцеления. Впрочем, гелино чудо тоже было – во время небольшой перепалки в кузне хозяйская дочь сказал Мартину больше слов, чем за предыдущие два года.
Недуг Гелю больше не беспокоил. А вот Мартину стало не по себе. Ночами он подолгу не мог заснуть, и в его голове крутилась навязчивая мысль: «Мама, я мог тебя спасти».
Глава пятая. Ася
Ноября 21 дня, 1726 года, деревня Солчино Преображенской вотчины Солотчинского монастыря
Зачем люди дают друг другу клятвы? Любви до гроба, верности, достать луну с неба… Отчего нельзя верить в человека просто так, не требуя за это вознаграждения? Не терзать близких чем-то далёким и бессмысленным, а вместо высоких материй просить о простом и сиюминутном: обними меня, достань соринку из глаза, свари суп… Многим кажется, что, связывая окружающих клятвами, они обретают над ним власть. А на деле просто преумножают страдания. Ведь если ты хочешь получить настоящую власть над человеком – просто улыбнись ему на прощание.
– Почему она заставила меня дать дурацкое согласие на исповедь? – сокрушался Мартин. – Ведь это не нужно никому, включая саму Гелю.
Переубеждать было поздно, а обманывать девушку он не хотел. Но и тащиться к попу Савве… Это было выше его сил. Среди тягостных мыслей в голове юноши всплыло воспоминание как во время августовской ярмарки к нему в кузню явились два неожиданных посланца.
– Тебе привет и поклон от одного святоши, – огорошили гости.
– Где он? Что с ним? – накинулся на них Мартин.
– С отцом Митрием всё порядке, он в добром здравии, чего и тебе желает, – церемонно ответили незнакомцы. – Просил передать, что теперь он служит попом в Пензенском уезде, в селе Александровке, Блиновка тож 17 . Мы сами оттуда. А здесь у нас сородственники. Сами мы бывшие солотчинские крестьяне. Только братия лет семь назад продала нас помещику Александру Ивановичу Головину. С тех пор мы в Блиновке. И не жалуемся: церкву вот построили, и отца Митрия, значит, туда назначили.
17
Cело Блиновка, Александровка тож – населённый пункт в Шукшинском стане Пензенского уезда (ныне Каменский район Пензенской области). Основан в 1710 году на землях генерала от инфантерии Автонома Михайловича Головина, который был пленён шведами под Нарвой в 1700-м и сумел вернуться домой только через 18 лет. В 1720-м, после смерти генерала, вотчина отошла его племяннику – будущему адмиралу Александру Ивановичу Головину. Тот переселил часть крестьян из Блиновки в построенную поблизости на целебных источниках деревню Кувака. Кувакская вода сейчас – один из брендов Пензенского края.