Проклятие волков. Век нерешительности. Рассказы
Шрифт:
И пленник собственных ошибок.
Когда в темноте Уитлоу осторожно произнес его имя, Форрестер уже смирился с фактом одиночества в этом холодном, жестоком и безработном мире.
Он осторожно перебрался через трубы, пересек ховер-трассу, и двинулся к зданию, тысячи несущих конической формы колонн которого вонзались в газон. Свет, контролировавший рост травы, падал из аккуратно спрятанных светильников десятиакровой крыши.
Уитлоу, к которому вернулась уверенность, довел Форрестера до колонны с дверью, на которой красные буквы высвечивали надпись: Запасный выход.Он распахнул дверь, подтолкнув
— Чудненько, — жизнерадостно произнес он. — Чуть не накрыли, но сейчас все в порядке. Проголодался?
Форрестер предполагал устроить Уитлоу допрос, но встречный вопрос проводника полностью отвлек его внимание.
— Да! — с удивлением для самого себя выкрикнул Форрестер.
— Засветился, — Уитлоу улыбнулся. — И горе твое не останется безутешным. Я крепко связан с одним субчиком, он работал со мной еще в лабораториях той жизни. Сейчас он программирует диеты и всегда из продуктов для эксперимента подкидывает и на мою душу. Поглядим…
Порывшись в шкафу, он вытащил две тарелки в термоупаковке. Они раскрылись от прикосновения, выставив напоказ ароматный ужин.
— Черт, сегодня он в ударе! Это тянет на копченые устрицы по-милански! Рубай от души, Чак. Гарантирую, такой еды даже и двенадцать апостолов в глаза не видывали.
Поглощая еду, Форрестер изучал обстановку комнаты, в которой они находились. Узкий коридор вел из здания в бомбоубежище, расположенное в подземном парке; его давно не активировали, так как с появлением угрозы нападения сириан на двухсотметровой глубине были построены совершенно новые убежища. Но забытое, полностью оснащенное убежище сохранилось как бесполезное напоминание о прошлом. Уитлоу экспроприировал его. Температура строго контролировалась, электричество и водопровод остались включенными, и, как Форрестер уже заметил, убежище было полностью оснащено оборудованием для хранения пищи. Уитлоу требовалось одно — достать еды и забить ею пустующие объемы хранилищ.
Форрестер в приятном расслаблении откинулся на спинку кресла, собираясь с силами, чтобы прикончить шоколадный мусс, и лишь краем уха улавливал беспрерывный поток болтовни Уитлоу.
— …Закончил университет. Но устроиться по специальности горного инженера не удалось. Я вернулся в университет и получил второй диплом по электронике твердых структур. Зазывалы «Белл Компани» подкатились с предложением, я принял его и приступил к работе в их лаборатории. Для начала — за девять тысяч. Пот! Дела повалили в гору. Мери временами толстела, дети были в порядке. Но меня какое-то время мучил кашель, и…
— Уит, — сказал Форрестер, — прервись на минуту. Один вопрос. Почему мы прятались от… репортера?
Уитлоу насторожился.
— Прости, — сказал он через минуту. — Все забываю, что ты зеленчик. Значит, не в курсе об айерах, то есть репортерах?
— Абсолютно.
— Они хуже любой отравы. Вот самое главное, что тебе нужно знать. Они как стервятники, которые, увидев труп, начинают кружить над ним. Свобода прессы. Какой-нибудь идиот, получивший лицензию на убийство, немедленно оповещает репортеров. Он расписывает подробный план действий, чтобы репортеры подоспели к кровопролитию. Пресса запечатлевает убийство на пленку, а потом прокручивает через стены обзора. Особенная для них радость — если убийца участвует в одном из турниров. Один такой на прошлой неделе был здесь. Он участник открытого национального чемпионата, и, потный Боже, репортеры
— Кажется, я понял, — сказал Форрестер. — Держась подальше от репортеров, мы избегаем встречи с убийцами.
— В этом есть логика, а?
— Не знаю, есть или нет, — скромно ответил Форрестер. Он начал сожалеть, что так быстро последовал совету детей, не желая выслушивать упреки Эдне. Он ощутил прилив злобы. Как посмел мир так пренебрежительно отнестись к его жизни!
Но ведь именно этот мир подарил ему жизнь. Много веков назад, превратив в труп с сожженными легкими, его не закопали в землю, в которой он давным давно растворился бы. Форрестер вздохнул, устроился поудобней в кресле и позволил Уитлоу убаюкать себя рассказами о его приключениях.
— Сходил я к доктору, работавшему в компании, и он обрадовал меня. Рак. Но компания впихивала в программу замораживания своих сотрудников. Доложил я обо всем медикам. — Черт, — говорят они. — Рак легких, значит? Ложись, будем замораживать твои кости…
Расслабившись, слушая в пол-уха, Форрестер клевал носом. Странный выдался день, подумал он, а затем заснул.
— Чтобы жить припеваючи, следует чрезвычайно тщательно подбирать «клиентов», — поучал Уитлоу. — Неправильная оценка человека приводит к печальным последствиям. Но, подыскав клиента и правильно обработав его, получаешь шанс наткнуться на богатого бездельника, который нацелился совершить экономическое убийство, но который безропотно оплатит все расходы по замораживанию жертвы. Однако можно напороться на убийцу, который испытывает двойную радость от того, что жертва останется мертвой навеки.
Во избежание «неприятностей» они скрупулезно изучали каждого потенциального клиента. Деловые люди, бизнесмены не совали носа на нижний уровень. Самые выгодные клиенты — разношерстные «туристы». Обычно они приходят парами. Один — «ведомый», — кому показывали, либо свежеразмороженный новичок, либо только что вернувшийся космонавт. В любом варианте «ведомый» для убийства еще не созрел. Сложнее было оценить компаньона — «ведущего», — того, кто показывал.
— Поэтому я раскрутил именно тебя, Чак. А мальчик меня не волновал. Хотя напороться на «детский» сюрприз можно элементарно.
«Промысел» считался противозаконным, поэтому приходилось остерегаться полиции.
Полицейские не вмешивались, если только не видели явного нарушения закона или если человек не находился в розыске. И уж тогда начинались серьезные неприятности. Первый контакт Форрестера с полицией произошел, когда он в одиночку попытался обработать женщину. Уитлоу спрятался за кустом сирени и шепотом наставлял приятеля.
— Эй, Чак! Видел? Выкинула хабарик. Десять против одного, что она из 1980-го или того раньше. Обкатай ее, мой мальчик!
Не успел Форрестер пройти и двух шагов, как раздался громкий шепот Уитлоу:
— Фараон!
Двухметровый полицейский в голубой форме недвусмысленно поигрывал дубинкой. Форрестера предупредили, что это инджойер, напичканный снотворными или слезоточивыми аэрозолями плюс оружием. Полицейский вычислил Форрестера издалека и сразу же подошел к ним, покачивая на ходу дубинкой; он остановился и уставился на Уитлоу, который прятался за сиреневым кустом.
— Доброе утро, человек Уитлоу, — вежливо поздоровался полицейский, повернулся к Форрестеру и молча посмотрел ему в глаза, а затем произнес — Приятного вам дня, человек Форрестер, — и удалился.