Проклятый, одинокий, дракон

Лабрус Елена

– Полагаю, после описанных перспектив, миледи, вы непременно должны согласиться, - зачерпнул снег Одилон.

– Разве что, позднее, - Айна вспомнила, что собиралась быть милой.

– Позднее уже не останется той красоты, - убрал с лица свои тёмные волосы де Риз, - Она растает.

И быстрее, чем девушка успела ответить и сообразить, что происходит, он вдруг отпрыгнул в сторону и увернулся от комка снега, запущенного в него Одилоном. Пока Айна, раскрыв рот, смотрела как Одилон лепит следующий шарик, он сам почти увернулся

от снаряда де Риза. Неудачно. Снежный ком разбился о его плечо.

– Ах так!
– швырнул Лотер свой снежок и тут же кинулся лепить следующий.

Айна крутилась на месте, наблюдая то за одним, то за другим герцогом, бегающими вокруг неё, как мальчишки. Они использовали девушку как прикрытие, пока кто-то из них не попал в неё снежком.

«Ну, держитесь оба!» - стянула девушка с рук тонкие перчатки. И воспользовавшись тем, что они слишком заняты друг другом, кинула по снежку в каждого.

– Вот вам, вот!
– кричала она, делая новые и новые снаряды.

Смеясь, Лотер упал в снег лицом, а де Риз - навзничь.

– Миледи, мы с позором повержены!
– крикнул ей Тьер, не поднимаясь.

И пока он точно не видит, Айна засунула в рот кусочек подтаявшего шарика.

Снег оказался невкусным.

Глава 4

Сложенный из белоснежного мрамора замок, стройный, величественный, неприступный, выглядел очень изящно, благодаря высоким башням с остроконечными золочёными шпилями. Только заехав подальше в сад, Айна смогла по достоинству оценить его красоту. Припорошённый снегом, он казался сказочным и нереальным.

– Этот замок называют женским, - Тьер тряхнул головой, смахивая упавший с ветвей на волосы снег.

– Из-за приталенных форм?
– обрисовала Айна руками очертания башен, похожие на фигуры высоких дам в узких корсетах и длинных юбках.

– Нет, - засмеялся герцог.
– Потому что, начиная с Бранго Первого, все короли ссылали сюда надоевших жён, чтобы те не путались под ногами при дворе. И супруги доживали здесь свой век в труде, молитвах и уединении.

– Как это грустно, - не поддержала его веселья девушка.
– И отвратительно. Неужели ни один из них не был счастливо женат?

– Ну, почему же, - развернул герцог коня, и они пошли дальше по заснеженной аллее.
– Например, Рагнар Безрукий был женат счастливо, хоть и недолго.

– Он потерял руку на войне?

– Нет, - покачал головой Тьер и усмехнулся.
– На войне он потерял голову. Погиб. А Безруким его прозвали за исключительную неловкость. У него вечно всё падало из рук. Скипетр вываливался, держава скатывалась на пол, и даже корона вечно съезжала набок. Вы легко опознаете его портрет в королевской галерее - его так и изобразили в сползшей на одно ухо короне.

– И всё же он был счастлив?
– Айна сняла с головы капюшон. Солнце едва выглянуло из-за облаков, но уже припекало.

– Счастлив и плодовит. В браке с Элеонорой Суранской он нажил пятерых детей. А после смерти короля, его вдова переехала жить в этот замок. И разбила сад, в память о муже, оплакивая свою потерю. Он так и называется - Слёзы Элеоноры. Вам, миледи, выпала редчайшая возможность увидеть, как он плачет по-настоящему.

– Вы так хорошо знаете историю, - начала было говорить Айна, но так и замолчала с открытым ртом.

Они повернули в садовую комнату. По центру возвышался прудик с удобным широким бортиком. Стояло несколько скамеек. Но воображение поражала высокая каменная стена, что огораживала комнату по кругу.

Каждая пядь этого сооружения была сплошь покрыта причудливыми узорами. Снег таял в сплетениях рельефного орнамента и, стекая по тонким желобкам, вода капала с каждого завитка, бугорка и выступа. Казалось, вся стена плачет, и звук этой капели завораживал не меньше, чем вид.

– Потрясающе, - только и смогла выдавить из себя Айна. Де Риз помог ей спешиться. Ему на руки девушка сбросила своё нелепое тёплое одеяние.
– Наверно, это была настоящая любовь?

Она подставила палец под падающую каплю, и вода впиталась в тонкое кружево.

– Говорят, каждое из этих замысловатых украшений Элеонора слепила своими руками, - подошёл де Риз уже без своей ноши.
– И потратила на это пять лет.

– Великая женщина, - вздохнула Айна.
– Так достойно переживать свою утрату. На века оставить память о своих чувствах. Надеюсь, Рагнар Безрукий был не единственным в роду Контаров, что женился по любви?

– О, нет, - издевательски улыбнулся де Риз.
– Уверен, Сольвино Первого постигнет та же счастливая участь.

– Вы сомневаетесь, что я буду ему хорошей женой?
– гневно развернулась к нему Айна.

– Как я могу, миледи, - гаденькая усмешка не сходила с губ герцога.
– Уверен, он воспылает страстью к вашим богатствам, то есть, прелестям, с первой же минуты знакомства. И будет счастлив. Только недолго.

– Это неправда, - испепеляла его взглядом девушка.
– Он честен, благороден и бескорыстен.

– И он отлично получается на портретах, - смотрел на неё сверху вниз Тьер.

– Надеюсь, вы пожалеете о своих словах.

– Накиньте плащ, миледи, - набросил ей на плечи свою одежду де Риз вместо ответа.
– Не хочу сожалеть ещё и о вашей простуде. Возиться всю дорогу с больной капризной девчонкой - сомнительное удовольствие.

– Какой вы невыносимый, де Риз, - негодовала Айна.
– Сами показали и сами же испортили всё очарование этого места.
– Вот что вам стоило промолчать?

–  Это не в моих правилах, миледи. Я всегда говорю то, что думаю, - усмехнулся герцог.
– И это избавляет меня от двух величайших зол королевского двора - лжи и лицемерия.