Прокурор

Безуглов Анатолий Алексеевич

– Да нет. Наоборот...

– Так в чем же дело?
– все еще не могла понять Инга Казимировна.

– Ну как тебе объяснить...
– Вера приложила пальцы к вискам.
– Не знаю, может, было слишком хорошо...

– Ну, бабы! Совсем с ума посходили! Галя Измайлова, теперь вот ты...

– Нет, Ингуша, у меня совсем другое! Совершенно... Ох, если бы я могла вот так, как Галя, - ревновать, мучиться! Понимаешь, это - жизнь! А когда изо дня в день ничего не происходит, торжественно обставленная пустота... Ей-богу, можно сойти с ума...

Поезд дернулся

и тронулся с места. Инга Казимировна пошла рядом.

– А Катя? Как же она?

– Даже не знаю, как скажу ей об этом. Ведь она так любит отца... Прощай, Ингуша, дорогая!..

Вагон уже обогнал Гранскую, и это были последние слова подруги, которые она услышала.

Вера высунулась из окна чуть не по пояс и стала отчаянно махать рукой. По ее лицу текли слезы.

Поезд шел все быстрее и быстрее. Гранская стояла на перроне до тех пор, пока мимо не проскочил набравший скорость последний вагон.

Она машинально вышла на привокзальную площадь, даже не села в автобус, а побрела пешком...

Вечером, когда Инга Казимировна пришла домой, Кирилл долго присматривался к ней, а потом поинтересовался, почему она такая рассеянная и задумчивая. Инга Казимировна рассказала об отъезде Веры Самсоновой и призналась:

– До сих пор не могу прийти в себя. Все время думаю, что же ее мучило? Заботливый муж. Дом - полная чаша... Недаром все-таки говорят: чужая душа - потемки...

– Эхе, голубушка, человек - не простая штука. И я не уверен, что когда-нибудь эта загадка будет разгадана до конца. Да и зачем? Станет скучно...

– Наверное, ты прав.

– Лично мне нравится высказывание Сартра... Человек есть не то, что он есть, а то, что делает...

Кирилл лежал на диване с книжкой в руке о знаменитом в прошлом веке враче Федоре Ивановиче Гаазе, лечившем в тюрьмах арестантов.

– Читаю, и просто не верится, что возможны такие люди, - потряс книжкой Шебеко.
– Это же надо: родиться в Германии, приехать в Россию и так полюбить ее народ! И, главное, кого? Самых обездоленных - арестантов, ссыльных, бедноту... Продать деревню и все свое состояние вбухать в больницу для них!.. Как говорили о нем?
– Кирилл перелистал несколько страниц.
– "У Гааза нет отказа..." Да, а за что это автор благодарит тебя?
– спросил Шебеко, показывая дарственную надпись на книге.

– У меня были кое-какие материалы о Гаазе. Послала ему...

– Откуда?
– удивился Шебеко.

– Семейные реликвии... Моя бабка приходилась дальней родственницей Федору Ивановичу.

– И ты молчала об этом?
– воскликнул Шебеко, округлив глаза.

– А зачем кричать? Я ведь просто Гранская... Это Гааз был знаменит...

– Но мне-то могла сказать!

– Не было случая, - просто ответила Инга Казимировна.

– Та-ак, - чему-то обрадовавшись, протянул Кирилл.
– Значит, ты можешь сказать точно. Понимаешь, тут прямо невероятные вещи.
– Он снова полистал книгу.
– И, конечно, знаю, что автор имеет право на творческий вымысел... Например, когда Гааз добирался зимой, в метель, по Москве к больному...

– И его остановили

три бандита, потребовали отдать деньги и спять шубу?
– продолжала Инга Казимировна.

– Вот-вот. А узнав, кто он, сами довели его до нужного дома... Это не домысел?

– Чистая правда, - заверила Гранская.
– Гааза знали в лицо чуть ли не все уголовники. Считали святым.

– Святым, - задумчиво повторил Шебеко.
– Точнее не скажешь.
– Он опустил голову на подушку и некоторое время смотрел в потолок.
– Не только исцелял больных, но и отдавал последнее, что у него было... А ведь есть такие "светила" - без подношения и слушать тебя не хотят.

Зазвонил телефон. Инга Казимировна сняла трубку. Коршунов.

– Инга Казимировна, я сейчас собираюсь беседовать с подружкой Марчука, - сказал старший лейтенант.

– Слава богу, нашли наконец-то!
– воскликнула следователь, удивившись спокойному тону Коршунова.

– Нашли... Только сегодня прилетела с курорта.
– Теперь у Коршунова в голосе послышались извинительные нотки, словно он был виноват в том, что девица была на курорте.
– Вы присоединитесь или встретитесь с ней завтра?

– Еду!
– ответила Гранская, понимая, что это "завтра" вызвано пребыванием у нее раненого Кирилла.
– Вы где?

– В горотделе.

Инга Казимировна быстро переоделась, взяла ключи от "Волги" Кирилла. И пока ехала до милиции, думала о том, что может представлять собой та девушка. Впопыхах она не расспросила старшего лейтенанта, а надо бы, чтобы хоть как-то подготовиться к допросу.

Кто она? Просто подружка или соучастница? И вообще, может ли пролить хоть какой-то свет на дело Зубцова?

"Ладно, сориентируемся на месте", - решила Гранская.

Когда она вошла в кабинет Коршунова, лицо девушки показалось ей знакомым.

– Светлана Щукина, - представил ее Юрий Александрович.

Дальше та сама рассказала следователю о себе. Что работает на машиностроительном заводе, где отец ее - начальник одного из цехов. С Григорием Марчуком знакома полгода. Как-то в столовой завода оказались за одним столиком. Он сказал, что в Зорянске в командировке, друзей-приятелей нет и не скрасит ли Света его пребывание в незнакомом городе. И все это с юмором, тактично и деликатно. Пригласил вечером в кино. Она согласилась. У Марчука была своя машина. После кино немного покатались. Он купил ей цветы... С тех пор, когда приезжал в Зорянск, они иногда проводили время вместе. Ездили за город, раза два обедали в ресторане "Привал"...

– В Зорянске вы вместе с Марчуком были у кого-нибудь?
– спросила Гранская.

– Я же говорю, у Григория здесь почти не было близких знакомых, ответила девушка.
– А у моих... Один раз я пригласила его к подруге, но он не смог...

– Вспомните, пожалуйста, Светлана, был ли Марчук в Зорянске двадцать третьего июня?
– задала вопрос следователь.
– Это было воскресенье...

– Двадцать третьего июня?
– задумалась девушка.
– Так это и было тогда. Ну, когда я пригласила его к подруге на день рождения.