Прокурор
Шрифт:
Думали, разлука на три года, оказалось - навсегда...
– Общество просит!
– сказал Николай Сидорович.
Марина вздохнула, махнула рукой - ладно.
Альберт Ростиславович перебрал струны, и зазвучала мелодия известного романса.
– Гори, гори, моя звезда...
– начал он неожиданно низким голосом.
Рожнов блаженно прикрыл глаза.
Вторую строку вместе с гитаристом подхватила Марина. Негромко, октавой выше. Получилось у них слаженно, словно они всегда пели вместе.
Когда романс закончился, Рожнов
– До чего же хорошо!
Потом они спели еще одну современную песню. А когда Альберт Ростиславович, подмигнув Грачу, заиграл "Распрягайте, хлопцы, коней", к дуэту неожиданно присоединился и Павел Васильевич.
Поезд вошел в грозу. Потемнело. По стеклу снаружи косым потоком лила вода.
– Антракт, - отложил гитару Альберт Ростиславович.
И теперь уже, когда Рожнов предложил всем зеленого чаю из термоса, никто не отказался. Альберт Ростиславович сбегал к проводнику за стаканами. Под шум ливня и раскаты грома завязалась беседа. Грач вспомнил фронтовые годы, земляка-гармониста, погибшего под Орлом, который очень любил песню "Распрягайте, хлопцы, коней".
В купе стало по-домашнему уютно. Казалось, что все знают друг друга давным-давно. Захар Петрович думал о том, что было бы хорошо, если бы дождь пролился над Матрешками - ссохшейся земле нужна вода, а то его молодому саду будет худо.
Поезд останавливался на станциях, а потом не спеша катил дальше. Марина вышла в коридор. Измайлов видел ее, неподвижно стоящую у окна.
– Как ты живешь?
– спросил Захар Петрович, не выдержав и выйдя к ней.
– Так и живу...
– неопределенно ответила Марина, поблагодарив его улыбкой за то, что подошел.
– В двух словах не расскажешь. Разное было...
– В Рдянске давно?
– Третий год. Квартиру вот-вот получим. Мужу обещали.
– Как же сейчас обходитесь?
– У его сестры живем. Она на север завербовалась, нам свою квартиру оставила на время...
– А дети?..
– осторожно спросил он, так как не знал, есть ли они у Марины.
– Слава богу.
– Она раскрыла сумочку, с которой не расставалась, достала газетную вырезку и протянула Захару Петровичу.
Измайлов увидел на снимке девочку в балетной пачке, рядом - женщина в спортивном костюме. И подпись: "Учащаяся балетного училища Юля Хижняк со своим педагогом С. А. Рогачевой".
Хижняк - девичья фамилия Марины.
– Младшенькая, - с гордостью пояснила Марина.
– Балериной будет.
– Это хорошо, - возвратил Измайлов газетную вырезку.
– А ты?
– В медучилище работаю.
– Значит, не изменила медицине?
– Нет, конечно... Захар, а ты не знаешь, как Боря?
– Межерицкий?
– Да.
– Твой коллега. Заведует психоневрологической больницей в Зорянске.
– Небось профессор, доктор наук?
– Вовсе нет.
– Как же?..
– удивилась Марина.
– Не получилось...
– Но ведь он головастый был!
– И сейчас, по-моему,
Дождь прекратился. За окном мелькали мокрые деревья, домики - они подъезжали к станции Ратань.
– Ну а как у тебя в семье?
– спросил Захар Петрович.
– Ты хочешь спросить, как муж?
– Да... Счастлива?
– О счастье, говорят, мечтают в молодости. В нашем возрасте думают, как бы не было хуже...
Измайлов почувствовал, что Марина не хочет говорить на эту тему. Потому, наверное, что нет этого самого счастья.
– На переправе коней не меняют, - грустно сказала Марина.
– Вот приеду сейчас, он на дежурстве... В такой день...
Но какой день, она не объяснила. Состав подошел к перрону.
Захар Петрович снова вышел подышать густой влажной свежестью. Двое мужчин, проходя мимо, возмущались, что поезд будет стоять здесь не пять положенных минут, а бог знает сколько. Когда они поднялись в вагон, Измайлов отправился к проводнику узнать, в чем дело.
– Да, товарищ Измайлов, застряли, - подтвердил тот.
– Впереди размыло дорогу. Чинят.
– И надолго задержка?
– Точно сказать никто не может.
– Но в Рдянске-то сегодня будем?
– В обязательном порядке.
Захар Петрович сообщил эту неприятную новость своим попутчикам. Рожнов разволновался, успеет ли на автобус в Светлоборск. Грач тоже расстроился, так как намеревался сегодня же уехать на южноморском поезде. Да и самому Захару Петровичу надо было еще узнать, в какой гостинице забронированы места для участников конференции. Накануне он звонил в областную прокуратуру - вопрос оставался открытым. В Рдянске проходила спартакиада, и понаехало много народу, с местами в гостинице проблема.
– Раз уж приходится загорать, - сказал Николай Сидорович, - не мешало бы подкрепиться.
Он достал из своего необъятного портфеля сверток. Это была копченая курица. Марина вынула из дорожной сумки пироги с капустой - гостинец свекрови. Павел Васильевич сбегал в свое купе и принес котлеты, что приготовила ему в дорогу жена. Измайлов предложил в общий котел бутерброды, сделанные Галиной Еремеевной. А у Альберта Ростиславовича оказались с собой банка шпротов и батон сервелата.
– Ого, как на хорошем банкете, - довольно потер руки Николай Сидорович, когда Марина накрыла стол.
После еды все почему-то приуныли. Стоянка затягивалась. Чтобы расшевелить компанию, Альберт Ростиславович предложил разгадать кроссворд - у него был с собой последний номер "Огонька". Для большего азарта решили соревноваться, кто больше отгадает слов.
– Ну, если я?
– с вызовом спросил Рожнов.
– Что тогда?
– Сначала выиграйте, - ответил Альберт Ростиславович.
– Да уж будьте уверены!
– сказал Николай Сидорович.
– Чемпион, можно сказать, по кроссвордам...