Пропала, или Как влюбить в себя жену
Шрифт:
– Хорошо, напомню. Ну тогда до свидания.
– До свидания, - резко перевожу взгляд на Соню.
– Развяжи мне галстук. Будь так добра, - наклоняюсь к ней ближе, чем требуется для снятия удавки.
– Ты пьяный, да?
– Нет. Максимум выпивший. Поцелуй меня.
– Нет, - грубо произнесла Соня, стянув с меня галстук.
– А чего это нет? Уж это-то мы освоили с тобой на пять с плюсом.
– Потому что нет. Ты мне не нравишься такой.
– Подожди, то есть я тебе сегодняшний утренний нравился?
– Сегодняшний утренний мне нравится кофе из кофе-машины.
– Ясно. Значит целоваться тоже не будем. А чего будем делать, Сонь?
– Давай я разогрею тебе ужин, который мы приготовили
– Нет, ужин, который приготовила Варя – мне не нужен.
– Мы вместе готовили.
– Нет, Сонечка, если в доме не пахнет горелым – значит ты не готовила, - не знаю зачем сказал это вслух. Наверное, от бессилия и собственной несостоятельности.
– Ладно, проехали. Давай завтра с утра съездим в какой-нибудь бутик, купим тебе красивый наряд на вечер.
– Я никуда не пойду.
– В каком это смысле?
– В прямом. Пока я не буду ходить – выходить на люди, чтобы в меня тыкали пальцем, я не буду.
– Каким пальцем? Ты шутишь?!
– Нет, не шучу. Обыкновенным человеческим пальцем. Я никуда не поеду.
– А я сказал поедешь.
– Нет.
– Да.
– Бессмысленный разговор. Сказала никуда не поеду, значит – не поеду, - тянется рукой к креслу, на что я резко ее одергиваю.
– Даже если поездка – это бессмысленный разговор, это не значит, что ты вот так должна сваливать. Это как-то грубо, не находишь?
– Не нахожу.
– Находишь или нет, я прошу тебя остаться. Как провела день?
– Хорошо.
– Кстати, я забыл спросить. Варю успел, а тебя – нет. Ты-то ляльку еще хочешь? Или так, только кошка в люльке устраивает.
– Хочу. И я даже знаю, что ты сейчас скажешь – так давай трахаться, Соня. А я тебе отвечу – нет.
– Сначала было неожиданно, а потом предсказуемо. Кстати, - откидываюсь на спинку дивана, положив ладонь на Сонину ногу.
– Ты знаешь, что мужчины, испытывающие два и более оргазма в неделю – живут дольше.
– Нет, не знаю.
– А знаешь, что это означает в моем случае?
– Нет, - закусив губу, тихо отвечает Соня, положив ладонь на мою руку.
– Это значит, что я уже сдох, Соня. Ты меня не бережешь. И себя тоже. Я настаиваю на том, чтобы улучшить наше кровообращение в органах малого таза.
– Ты пьяный, Глеб. Давай на этом закончим.
– Нет. Сонь, - обхватываю ее одной ладонью за шею. Не больно, но достаточно сильно.
– Пожалуйста, не отталкивай меня. Я не сделаю ничего такого, что тебе не понравится. Обещаю. Пожалуйста, - шепчу ей в уголок рта, потираясь щекой об ее кожу. Никогда я не был так жалок. Но сейчас мне действительно плевать.
Пользуясь ее секундным замешательством, накрываю Сонин рот своими губами, не давая шанса отвернуться. Целую так, как будто в последний раз. Сейчас я не задумываюсь о ее чувствах. Но то, что Соня мне отвечает и есть тот самый зеленый сигнал. Я остановлюсь. Обязательно остановлюсь, ну хотя бы раз я могу сделать ей приятно.
В какой именно момент я перестал себя контролировать и спустил с нее бретельки домашнего платья – не понял. Равно как и не понял, как стал покрывать ее шею, грудь хаотичными поцелуями. Чувство, что как будто я делаю это в последний раз, надо больше, больше и еще больше. Как набрать в легкие побольше воздуха перед затяжным прыжком в воду. Руки блуждают по Сониному телу как у обдолбанного наркомана перед заветной дозой. Блуждали ровно до тех пор, пока я не провел ладонью по внутренней стороне ее бедра и не отодвинул тонкую полоску кружева в сторону. А дальше ступор, просто потому что получить вазой по затылку – это отрезвляет. Очень мощно отрезвляет.
Глава 18
Гипнотизирую взглядом таймер на духовке и пытаюсь не паниковать. За оставшиеся, положенные по рецепту, семь минут верхушка круассанов никак не станет приятно румяной, а середина
Чтобы отвлечься от дурацких мыслей, делаю себе уже второй по счету кофе за два часа. Некогда непозволительная роскошь стала уже особым ритуалом. Если во времена модельной карьеры кофе употреблялся в качестве мочегонки достаточно часто, то после аварии – это стало чем-то нереальным. Сейчас, когда мне не надо сознательно уменьшать ни потребляемую жидкость, ни обычную еду, я пью стабильно три чашки кофе в день. Пила бы и больше, но вроде как нельзя. Триста миллиграмм кофеина – безопасная доза, оказывающая положительное влияние на организм. А за здоровьем, с приходом вот уже вторых по счету месячных без сбоя, я слежу с особым упорством. В моем подсознании пить кофе – это как индикатор выздоровления. Вот и сейчас, несмотря на имеющиеся проблемы, я испытываю что-то очень приятное, отпив глоток горячего напитка.
Подъезжаю к окну и устремляю взгляд на улицу. Один из моих любимых видов. На мгновение даже забываю о дальнейшей экзекуции у врача и, вероятнее всего, провальных круассанах. Казалось бы, осень – унылая пора, сплошная серость и полное отсутствие солнца должны действовать соответствующе – депрессивно и гнетуще, но из-за яркого освещения и украшенных гирляндами деревьев – на душе ощущение какого-то праздника. Обожаю эти деревья в огоньках. Это что-то нереальное. Красиво. Ярко. Как будто уже новый год. А это еще нет снега. Да уж, время летит незаметно. Ровно через месяц зима официально вступит в свои права.
Жуть как хочу снега. Отчетливо вижу картинку, как Глеб катает меня на ватрушке по всему участку. И даже в снежки можно поиграть, только пока не на равных условиях, ну разве что обоим сидеть в ватрушках и вот так кидаться, не вставая, конечно. Да, так тоже можно. Как бы я ни старалась, но к зиме мне не светит самой хрустеть ногами по снегу. Несмотря на серьезные сдвиги, которые я снова стараюсь ото всех прятать и преуменьшать – бегать к новому году на своих ногах – это не про меня. Пока не про меня. Сейчас, несмотря на не самую приятную неделю в моей жизни и имеющийся список проблем, я все равно – оптимистичная реалистка. В данный момент сомнений в том, что в ближайшем будущем я буду ходить – у меня нет.
Наверное, оптимистка во мне проснулась две недели назад, когда я стала двигать пальцами. Это было что-то похожее на огоньки на эти самых деревьях, такие же вспышки наслаждения. Мое ежедневное очень раннее утро и по сегодняшний день начинается с надевания наушников и под оптимистичную песню «Cucaracha» двигания пальцами в такт музыки. Это ничего незначащая вещь для обычного ходячего человека, который в принципе не задумывается о том, что может быть по-другому. А для меня в первые дни было что-то сродни стакана воды для заблудившегося путника в пустыне. Сейчас, правда, ощущение праздника чуть поутихло, это уже не кажется мне чем-то сверхъестественным, но радостным – по-прежнему да. Только теперь у меня другие цели. Понимаю ли я, что иногда перебарщиваю? Да. Но не могу с собой ничего поделать. Сейчас соня – это не про меня. Сплю я мало, максимум часов шесть. И мне этого хватает за глаза и за уши. Никакого будильника. Организм сам просыпается и живет в нужном ему ритме. И я дико благодарна ему за это. Я умничка или он – не знаю. Главное, что мы с ним дружим и у меня почти ничего не болит. Редкие боли в спине и ногах – ничто, по сравнению с мучительной, почти забытой головной болью. Почти, потому что так или иначе, дважды в месяц приступы все равно случаются. Правда, я научилась слушать свой организм до активной боли, а благодаря таблеткам – я купирую едва начавшийся приступ.