Пропала женщина (сборник)
Шрифт:
— Какой ужас!
— Да, страшная история. Может быть, это и выдумка. Но на этих отмелях кто-нибудь вечно попадает в беду. Тьма тьмущая обломков погибших судов — некоторые торчат из воды при отливе уже лет пятьдесят, а может, и больше. Но если знать, где мели, то в хорошую погоду там плавать очень интересно. Но нужна лодка очень мелкой осадки.
— Вот уж никогда не думала, что Эстуарий полон отмелей. На карте он весь закрашен голубым.
— Сейчас я вам покажу карту — увидите, что там сплошные холмы и долины. Где она?
Джеффри взял с полки над своей головой книгу, обошел стол и сел рядом с Памелой.
— Это не настоящая морская карта, но и по ней можно составить представление. Смотрите: заштрихованные места — это отмели. Большинство из них в отлив обнажаются. Во всяком случае, они мелеют до такой степени, что большое судно здесь не пройдет.
— Как интересно, — воскликнула Памела, наклонившись над книгой. — А как быть, если сядешь на мель? Даже на небольшой лодке? Это опасно?
— Все зависит от силы ветра, погоды и от того, прилив это или отлив. Если прилив, то лодка, по всей вероятности, всплывет, а если отлив, то можно застрять на несколько часов. А в плохую погоду волны то и дело поднимают лодку, а потом швыряют ее вниз на плотный песок. Через некоторое время она начинает трещать и разваливаться. Звук, скажу вам, жуткий.
— С вами такое случалось?
— Чтобы лодка совсем развалилась — такого не было, а то бы мы вряд ли сейчас с вами разговаривали. Но близок к этому я бывал.
— И в такое место вы меня зовете?
— Моя дорогая, там, где вы, всегда будет светить солнце, а море всегда будет синее и гладкое, как стекло.
— Давайте-ка вымоем посуду, — сказала Памела, закрывая книгу. — Доскажите мне про Эстуарий в другой раз. У нас как раз хватит горячей воды.
— Ох, как не хочется уходить, — лениво проговорил Джеффри. — Так уютно, и свет от лампы так красиво освещает ваши волосы. Но время, наверное, уже позднее.
— А мистер Кросс часто пользуется яхтой?
— Иногда. Он не так уж любит море — сухопутная душа. По-моему, за эти полгода он был на яхте всего раза два. Но зимой на нее и меня не так уж тянет. Кстати, кому она теперь принадлежит? Видно, нам придется об этом договариваться. Дьявол! Опять вернулись к папиной смерти. Подумать только, я о ней забыл на целых три часа!
— Вот пройдет коронерское дознание — и забудете, — сказала Памела. — Пожалуйста, оставайтесь веселым.
Но вернуть атмосферу безмятежности Памеле уже не удалось. С сосредоточенным видом, не разговаривая, Джеффри прибирал яхту, закрывал иллюминаторы. Закрепив чехол, он спустился в ялик. Стоя в лодке, он помог спуститься Памеле.
Было совсем темно. Ее лицо матово белело рядом.
— Милая, — тихо сказал Джеффри. Порыв ветра бросил прядь ее волос ему в лицо. Он порывисто схватил ее в объятия и прильнул к губам. Сначала Памела не сопротивлялась, потом стала высвобождаться из его рук, и он отпустил ее. Она молчала, а Джеффри, пошатываясь, словно пьяный, прошел на нос, сел и стал грести. Он все еще ощущал вкус ее мягких губ. Когда они причалили к берегу, он помог ей выйти, вытащил ялик на берег и привязал его к колышку. Памела за все время не произнесла ни слова.
— Вы сердитесь? — виновато спросил Джеффри, когда они шли к автомобилю.
Памела потуже затянула шарф на голове.
— Вы что-то сказали? — спросил Джеффри.
— Нет, — отозвалась она из темноты, — я только покачала головой.
Глава 11
Зал, где происходило коронерское дознание по делу об убийстве Чарльза Холлисона, был переполнен. Все местные газеты опубликовали сообщение о нем на видном месте. Холлисона хорошо знали и уважали в округе; кроме того, зверское убийство столь безобидного человека и отсутствие каких бы то ни было улик разожгли всеобщее любопытство.
Коронер знал свое дело и вел дознание очень толково. Показания Джеффри, Кросса, Памелы и миссис Армстронг содержали только всем известные факты; полиция со своей стороны не сообщила ничего нового, и в ответ на резкий вопрос коронера следователю пришлось признать, что они мало продвинулись в расследовании этого дела. Был вынесен неизбежный вердикт: «Преднамеренное убийство одним или несколькими неизвестными лицами», и коронер принес официальные соболезнования сыну и племяннику покойного. Репортеры ушли писать заметки в свои газеты, а публика разошлась, с жаром обсуждая загадочные обстоятельства убийства.
После дознания Кросс сказал Джеффри и Памеле, что, пожалуй, поедет на фабрику. Джеффри повез Памелу и миссис Армстронг домой на своем «моррисе». Вид у него был мрачный. Он отвез миссис Армстронг домой, проехал с Памелой на соседнюю улицу, остановил машину у ее дома и выключил мотор.
— Ну вот, состоялось, — сказал он. — Ощущение премерзкое, правда?
Памела кивнула.
Он навалился грудью на рулевое колесо.
— Хоть бы они нашли убийцу! Однако я просто не представляю, как это можно сделать. Мы уже сто раз перебрали каждый шаг. Откуда теперь взяться новым уликам? Эта неопределенность гложет мне душу.
— Не надо об этом все время думать, Джеффри. Старайтесь отвлекаться.
— Легко сказать! Я так на всю жизнь и останусь под подозрением. Может, я стал мнительным, но когда судья выражал нам соболезнование, мне показалось, что один из присяжных как-то странно на меня посмотрел: дескать, как бы там ни было, мистер, но вы свободно могли это сделать. Наверняка половина людей в зале сейчас решает ту же простую задачу: если отбросить невозможное, то кто остается?
— Что вы хотите сказать?
— Четверо подозреваемых. По тем или иным причинам трое отпадают. Остается один, — значит, он и есть убийца. Ничего другого не придумаешь.
— Господи, Джеффри… — плачущим голосом воскликнула Памела. — Никто ничего подобного не думает. Если бы я сидела в зале, то уж скорей бы заподозрила Кросса.
— Наперекор фактам? Не выйдет.
— Он мне не понравился. Не понравился, и все. У него такие жесткие глаза. И он смерил меня взглядом, словно прикидывал, легкая ли я пожива.
— Жесткие? А я и не замечал.