Пропасть Искупления
Шрифт:
Двадцать бойцов, подумал он. Достаточно, чтобы устроить переполох, но им не захватить весь корабль. Адвентисты наверняка понимали, что не смогут пронести серьезное оружие на борт «Ностальгии», особенно сейчас, когда мир висит на волоске. Однако Сейфарт не производил впечатления авантюриста или самоубийцы: этот человек действовал в высшей степени хладнокровно по тщательно разработанному плану.
Скорпион застонал, на сей раз не от боли, а от осознания ужасной, гибельной ошибки. Он не мог винить себя в том, что пустил адвентистов на борт «Ностальгии». Ему приказали это сделать, и если он не разгадал истинного предназначения брони, то лишь потому, что никогда не слышал о подобной уловке. Поэтому, тщательно проверяя скафандры, смотрел сквозь них, а не на них. Чтобы найти тончайшие сочленения, скафандры надо было снять и отправить в лабораторию. Да, тут нет его ошибки. А вот чего не следовало делать, так это включать двигатели. Зачем это понадобилось адвентистам? Церковники видели корабль на подлете к системе и могли узнать все, что их интересовало. Наверняка они давно наблюдают за «Ностальгией по бесконечности».
Напрашивается единственное объяснение: монахи попросили активировать двигатели, чтобы дать знак своим на Хелу. О том, что они прошли досмотр и готовы к захвату.
Это сигнал для отправки подкрепления.
Не успела эта мысль сформироваться в голове Скорпиона, как он вновь услышал стон корабля. На сей раз звук был иным – глухим, тягучим, немелодичным, как звон огромного лопнувшего колокола.
Скорпион закрыл глаза: он сразу понял, что это означает. Поражение защиты корпуса. Атакованная изнутри, «Ностальгия по бесконечности» вдобавок подверглась удару из космоса.
Отлично, подумал он. Похоже, сегодня денек из тех, когда жалеешь, что не остался лежать в криокапсуле.
А может, стоит пожалеть о том, что ты вообще пережил разморозку?
Через несколько секунд затрепетала корабельная плоть, ее вибрация передалась Скорпиону через державшие его клинки. Он вскрикнул и снова потерял сознание.
Потом он опять очнулся, на этот раз от боли – страшнее всего, что испытал до сих пор. Боль была вдобавок ритмичной, словно в обмороке он дергался. Но все это время свинья провел в полной неподвижности. Двигался не Скорпион, а стена, к которой он был приколот: та мерно вздымалась и опускалась.
Внезапно Скорпион освободился. Он ничком повалился на палубу, угодив подбородком в зловонную лужу корабельных выделений. Рядом со стуком упали два острейших клинка. Он попытался встать на колени и с изумлением обнаружил, что может опираться на руки, не теряя сознания от боли, которая вовсе не стала вдвое или втрое мучительней. А значит, серьезных повреждений нет – по крайней мере, влияющих на подвижность рук.
Он с трудом встал. Потрогал одну рану, потом другую. Крови вытекло много, но она не бьет струей, как при разрыве артерии. Скорее всего, то же относится и к выходным отверстиям. О внутреннем кровотечении ничего нельзя сказать, но этот вопрос и не стоит пока ребром.
Еще не понимая, каким образом освободился, Скорпион нагнулся за тем клинком, что попал в него первым. Самый настоящий бумеранг с заточенной под бритву кромкой. Осмотрев его со всех сторон, Скорпион отбросил фрагмент церковного скафандра в сторону и пинком отшвырнул второй. Потом, «плывя» от боли, нащупал на поясе чехол. Достав из него нож Клавэйна, включил пьезоэлектрическое лезвие; по копыту от рукоятки побежала вибрация.
В темной глубине что-то пошевелилось.
– Скорпион?
Он напрягся, ожидая увидеть в худшем случае адвентиста, а в лучшем – кого-нибудь из СБ.
– Не торопись, – дал он ответ, подходящий, как ему казалось, к обоим вариантам.
– У нас неприятности, Скорп. Большие неприятности.
Скорпион содрогнулся, когда фигура выступила из темноты. Он был совершенно не готов к такому зрелищу.
– Капитан, – выдохнул он.
– Извини, что не сразу помог освободиться.
– Лучше поздно, чем никогда, – ответил Скорпион.
Это было явление третьего класса. Нет, сказал себе Скорпион, забудь о классификации: явление в нее не вписывается. Это не просто местная трансформация корабельной ткани, не просто временная перестройка части стены или импровизация с деталями сервороботов. Это нечто совершенно самостоятельное, автономный материальный объект: огромный скафандр, вперевалку движущийся голем. Визор был поднят, шлем заполняла темная пустота. Голос, который слышал Скорпион, проникал через расположенную на уровне подбородка решетку – такие динамики обычно используются для аудиосвязи в заполненных воздухом отсеках.
– Как ты себя чувствуешь, Скорп?
Скорпион снова потрогал раны:
– На ногах пока держусь, как и вы.
– Мы дали маху, пустив их на борт.
– Да, – ответил Скорпион, разглядывая свои сапоги. – Я знаю. Простите.
– Ты ни при чем, – сказал капитан. – Это моя вина.
Скорпион поднял голову. Что-то заставило его всмотреться в темную глубину шлема… Да просто казалось невежливым не глядеть туда.
– Что дальше? Они вызвали подкрепление?
– Да, они действуют по плану. Их корабли напали на нас. Большинство я сбил, но остальные, с десяток, прорвались через внешнюю оборону. Монахи сверлят корпус.
– Вам больно, капитан? – спросил Скорпион.
– Да не сказать что очень, но я начинаю терять терпение. По-моему, монахи покуролесили достаточно. А ты как считаешь?
Скорпион энергично закивал, не обращая внимания на боль:
– Не ту свинью они собрались трахнуть.
Огромный скафандр отвесил ему поклон и повернулся кругом, гоня по лужам волны слизи.
– Они ошиблись не только в выборе свиньи. Они напали не на тот корабль. Ну что, пойдем и зададим им трепку?
– Да, – со зловещей улыбкой кивнул Скорпион. – Пора надрать попам задницу.
Группа Орки Круз отступала, пока была такая возможность. Двое адвентистов оттеснили офицеров СБ к главному узлу коридоров и шахт. Это было что-то вроде сердечного клапана в анатомии капитана; отсюда с относительной легкостью можно было попасть в любое место. Круз понимала: пора остановить адвентистов. Пока их всего двадцать, даже наверняка меньше, невозможно представить, чтобы церковникам удалось захватить приличный объем корабля, да еще на продолжительное время, но все равно ее долг – мешать продвижению террористов. Если это означает, что придется причинить легкую боль Джону Бреннигену, быть посему.
– Так, давайте разоружим их, – сказала она. – Огонь короткими очередями, прицельно. Мне нужен хоть огрызок адвентиста для допроса…
Ее слова утонули в яростном треске автоматического оружия. Коридор прошили пунктиры трассеров. Адвентист с протезом опрокинулся на спину, нагрудник не спас от пуль. Страшная моноволоконная коса прочертила над полом дугу и вырубилась, возвратный механизм медленно потащил фалангу пальца обратно к кисти.
Второй адвентист рухнул на бок, обливаясь кровью. Он получил несколько попаданий в ногу.