Пропасть Искупления
Шрифт:
«Скафандр?»
«Да, мы пришли за скафандром. И за тобой, конечно».
«Каков бы ни был ваш план, он рухнул, да? Все пошло вкривь и вкось?»
«Тебе, Рашмика, совершенно нечего опасаться. Настоятель не знает, что ты связана с нами».
«А если узнает?»
«Мы защитим тебя. Я защищу, что бы он ни задумал. Клянусь».
Рашмика посмотрела в лицо женщине, надеясь, что Куэйхи ее не видит.
«Почему вы будете защищать меня?»
«Я твоя мать».
«Посмотрите мне в глаза. И скажите это еще раз».
Хоури повторила. Рашмика вглядывалась в ее лицо и не видела признаков лжи.
Хотелось крикнуть: «Нет, этого не может быть!» – но шок оказался куда слабее, чем могла ожидать Рашмика. Она уже давно поняла, что по крайней мере половина ее биографии не имеет ничего общего с действительностью. Тени и генерал-полковник Грилье уже убедили девушку, что она рождена не на Хеле и жители Равнины Вигрид не могут быть ее родителями. В остатке была не правда, ждущая замены на другую правду, а скорее пустота, которую следовало заполнить фактами.
Еще многое предстоит вспомнить, но самое главное Рашмика теперь знает. Она агент ультра – вот этих ультра, – и на Хелу ее направили для разведки. Ее настоящие воспоминания были загнаны вглубь разума, а поверх наложены искусственные смутные видения якобы прошедшего на Хеле детства, вроде театральных декораций, правдоподобных на вид, но только если не всматриваться. Когда же тени сказали, что это ложная память, Рашмика всмотрелась в свое прошлое – и увидела истину.
Женщина назвалась ее матерью. Сомневаться в этом нет причин – на лице Хоури отсутствовали признаки обмана, вдобавок Рашмика уже знала, что ее родители на Равнине Вигрид – приемные.
Она сформулировала мысль:
«Думаю, вы действительно моя мать».
«Ты вспомнила меня?»
«Не уверена. Кажется, я помню кого-то очень похожего на вас».
«И что я делаю?»
«Стоите внутри ледяного дворца. И плачете».
Орбита Хелы, год 2727-й
Ленты сизого дыма змеились по коридорам, уносимые напором воздуха. Жидкость сочилась из ран в потолке и стенах, создавала мутные дождевые завесы. Где-то неподалеку, в залах и коридорах корабля, раздавались крики и беспорядочная стрельба пулевых автоматов; иногда рявкало энергетическое оружие.
Сейфарт шел вперед, перешагивая через павших, иногда наступая на руку или голову, незаметную в корабельной слизи, которой уже натекло по колено и которая, казалось, заливала все уровни. Рукой в перчатке капитан сжимал метательный нож – фрагмент скафандра, в котором он прибыл на борт субсветовика. Нож был в крови – если Сейфарт не ошибался, он успел убить трех ультра и еще двух серьезно ранить. Но капитан все это время искал оружие получше. Набредая на тело, переворачивал его сапогом, смотрел, нет ли в руках или на поясе чего-нибудь пригодного для боя. Лучше всего подошел бы стреляющий пулями автомат.
Сейфарт остался один. Его подчиненные либо погибли, либо отрезаны в других частях корабля. Это учитывалось планом: из двадцати бойцов авангарда до полного захвата корабля вряд ли могло дожить больше полудюжины. Конечно, он рассчитывал оказаться в числе уцелевших, тем более что опыта в деле выживания у него было предостаточно.
Нынешнюю операцию он не считал самоубийственной ни в процессе ее подготовки, ни теперь: рутинное задание с низкой вероятностью выживания большинства участников. Да и не ставилась авангарду задача уцелеть. Важнее всего отправить сигнал о готовности корабля к захвату, чтобы флотилия соборной стражи устремилась в общую атаку. Если передовой отряд сумеет поднять панику на борту субсветовика, создаст зоны ослабленного контроля – очень хорошо. Но как только сигнал к штурму отправится по назначению, уже практически ничего не будет зависеть от группы Сейфарта.
Так что с учетом этого обстоятельства события развиваются неплохо, полагал капитан. Поступали донесения – обрывочные, возможно, недостоверные, – что атакующая флотилия встретила более сильное сопротивление, чем ожидалось. А это, конечно же, означало, что соборная стража понесла урон сверх запланированного. Но ведь на то и навальная атака, чтобы одолеть противника числом, невзирая ни на какие потери. Шок и трепет – уж кто-кто, а Сейфарт не нуждался в лекциях на эту тему.
Стрельба на корабле, доносящаяся с разных сторон, подтверждала, что на борт «Ностальгии по бесконечности» проникли группы второй волны, с автоматическим оружием, которое авангард не надеялся пронести тайком мимо свиньи.
Сейфарт обо что-то задел ногой. Кривясь от вони, опустился на колени. Рывком перевернул тело; из коричневой жижи высунулось бедро. Он заметил тусклый блеск вороненой стали – пулевое оружие.
Сейфарт вытащил его из-за пояса соборного стражника, кое-как очистил от слизи, проверил обойму: полная. Автомат был сделан грубо (массовое производство, дешевый металл), зато не имел электронных компонентов, способных испортиться в корабельных выделениях. Сейфарт все равно проверил оружие, выстрелив в ближайшую стену. Субсветовик застонал от боли. Только сейчас капитан с удивлением отметил протяжность и громкость этих стонов – что-то не похоже на обычные звуки механических конструкций. На секунду это обеспокоило его.
Но только на секунду.
Отбросив нож, он с удовольствием ощутил в руке тяжесть автомата. Нужны крепкие нервы, чтобы пойти на захват корабля с группой, вооруженной только клинками да несколькими хитрыми техническими устройствами, но капитан не сомневался, что в какой-то момент обзаведется настоящим оружием. И тогда уже никакая сила не помешает ему пройти весь путь до конца.
Это было похоже на концовку кошмарного сна.
– Куда-то торопитесь?
Голос раздался у Сейфарта за спиной. Не может быть: только что в коридоре никого не было. В последний раз капитан оглядывался, прежде чем опуститься на колени возле убитого. Сейфарт был хорошим солдатом: через каждые несколько секунд он проверял свой тыл.
Но голос доносился именно с той стороны. Очень знакомый голос. И его источник находился совсем близко.
Автомат был снят с предохранителя. Держа его у пояса, Сейфарт медленно повернулся.
– Вроде я о тебе уже позаботился, – сказал он.
– Как видишь, мне требуется больше заботы.
Скорпион стоял безоружный; сзади над ним, словно няня над ребенком, нависал пустой скафандр. Рот монаха скривился в недоуменной усмешке. Должно быть, свинья прятался в темноте, возможно, даже притворялся мертвым. Но откуда тут взялся этот громадный скафандр? Сейфарт никак не мог пройти мимо такой махины и не заметить ее. То, что она прибежала из дальнего конца коридора за несколько секунд, пока капитан подбирал автомат, тоже было сомнительно.