Пропавшая экспедиция
Шрифт:
На барже, шедшей мимо них, в каюте у Маркиза, за столом, на котором стояла клетка с попугаем, Тараканов и Маркиз рассматривали географическую карту. В каюте было тесно от ящиков, поставленных друг на друга. Это были такие же ящики, как и те, которые Петровых когда-то доставил Петроградскому музею.
— Государ-р-р-рю имперар-р-ратору-р-ру ур-р-ра! — неожиданно крикнул попугай.
Макар и Анюта вздрогнули, услышав приглушенный крик с баржи.
— Голос какой странный, — сказала Анюта. — Будто не человеческий.
— Человеческий! — зло сказал Макар. — Очень даже
Часть вторая
ЦИРКОВОЙ ФУРГОН
Макар, огорченный своими неудачами, никак не мог смириться со своим поражением. И хотя ему было поручено совсем другое дело, он все еще думал только о том, как напасть на след похищенной коллекции. Перебирая в уме в который уже раз все известные ему подробности дела, он остановился возле подъезда огромного желтого дома с колоннами. Здесь, среди бесчисленного количества табличек с названиям разных учреждений его интересовала только одна. На слегка проржавевшей железке желтой краской было выведено:
Петрогортоп, организация, снабжавшая Петроград топливом в эти трудные годы, интересовала Макара потому, что теперь здесь работал тот самый матрос Петровых, который когда-то привез в Петроградский музей пустые ящики…
Макар постоял немного перед подъездом, бросил в урну недокуренную папиросу и открыл дверь.
Петровых поднялся ему навстречу, крепко пожал руку и сразу же сказал:
— Дров я тебе не дам.
— Дров мне не надо, — хмуро ответил Макар.
— И торфу не дам.
— И торф мне без надобности.
— А угля нет! — почему-то почти ликующе сказал Петровых. — Уголь только по ордерам Петросовета.
— Мне и угля не надо.
— Что ты ко мне ходишь, — снова усаживаясь за огромный стол, сказал Петровых. — Все я тебе рассказал. Все. Ничего больше не знаю.
Макар оглядел кабинет Петровых. Здесь в прежние времена была, вероятно, гостиная барского дома. Макар подсел к столу Петровых, на котором, занимая чуть ли не половину всей поверхности зеленого сукна, стоял роскошный серебряный чернильный прибор с чернильницей в виде римской колесницы, запряженной четверкой лошадей.
Макар немного помолчал и, стараясь не глядеть в глаза Петровых, сказал:
— Да нет. Я не по делу. Я так зашел. Проходил мимо… думаю, загляну к Петровых, как он там поживает…
Петровых облегченно вздохнул.
— Я теперь другим делом занимаюсь, — сказал Макар. — На Кирочной среди белого дня у одного известного артиста квартиру очистили. Все до нитки вынесли… В том числе бронзовые канделябры в стиле рококо.
Петровых протянул Макару пачку папирос. Оба закурили.
— Слушай, Петровых. Не по службе, а так просто… Может, еще что-нибудь вспомнишь? Кто еще, кроме перечисленных тобой лиц, присутствовал при реквизиции коллекции? Кто еще там был?
— Тьфу! — в сердцах сплюнул Петровых. — Что ты ко мне пристал — кто да кто? Ну, попугай еще присутствовал!
Макар опешил от неожиданности.
— Ты,
— Точно тебе говорю. Попугай. Не то ара, не то какаду. Старуха покойница сказывала, ему чуть ли не двести лет. — Петровых рассмеялся. — Я его чуть не шлепнул, гада!
— За что?
Петровых затянулся и закашлялся.
— За что?! А за то, что монархию пропагандировал. Государю, говорит, императору, пропади он пропадом, ура, говорит. Орет, как на митинге.
Макар вытаращил глаза.
— Государю императору? Не врешь?
— Слово в слово. Государю императору, говорит, ура! Я этого попугая на всю жизнь, можно сказать, запомнил.
Макар от удивления раскрыл рот, но тут же вскочил.
— На Фонтанке баржа… № 777… Может, узнать, чья она, эта баржа? — схватив Петровых за плечи, крикнул Макар.
— Ты что, полоумный?! — рассердился Петровых, сбрасывая руки Макара.
— Можешь ты узнать, чья она, эта баржа? — настаивал Макар.
— Тут и узнавать нечего. — Петровых на всякий случай отошел подальше от Макара. — Наша эта баржа, гортоповская. Наша. Прошлой осенью застряла, там и стоит на Фонтанке.
— Стоит?!
— Стоит.
— Можешь поручиться, что стоит?!
— Могу, — сказал Петровых, теряя свою уверенность. — Во всяком случае, еще утром была там.
— Была! Была, да сплыла! — крикнул Макар и бросился к двери.
Маленький буксирный пароход под гордым названием «Повелитель бурь» тащил баржу № 777 по Неве мимо деревянных домиков петроградских пригородов. Паровой буксир, весело попыхивая, уводил ее все дальше и дальше от Петрограда, а Маркиз тем временем, привязав себя на веревках к кранцам, старательно перекрашивал номер. Несколько уверенных мазков белой краской, и вместо баржи под номером 777 плывет по Неве баржа с новым номером… 999.
В порту, куда на служебном «Даймлере» примчался Макар, ему сразу же показали небольшой катерок, мерно покачивавшийся у высокого причала.
Макар спрыгнул на его корму и махнул рукой механику. Суетливо застучал старенький мотор, и катерок, оторвавшись от причальной стенки, двинулся по реке. И вот уже катерок поравнялся с баржей, по виду совершенно такой же, как и та, которую ищет Макар. Катерок приблизился к носу баржи, и только тогда Макар увидел, что номер закрыт большим красным транспарантом с надписью: «Хлеб — Красному Питеру». Длинным шестом Макар приподнял полотнище и обнаружил номер 734. От огорчения он сплюнул и негромко выругался.
Маркиз спустился в трюм баржи, где пристроившись на одном из ящиков, Тараканов сосредоточенно раскладывал какой-то замысловатый пасьянс. Рядом стояла клетка с попугаем. Маркиз подошел к клетке, приоткрыл дверцу и налил немного воды в маленькое блюдечко. Попугай взмахнул крыльями и вдруг закричал пронзительно-скрипуче:
— Государ-р-рю импер-ра-тор-ру ур-р-р-р-а!
Тараканов вздрогнул от неожиданности и, взглянув на Маркиза поверх своих темных очков, проворчал:
— Он погубит нас… в конце концов. Сверните ему шею!