Пропавшая экспедиция
Шрифт:
— Марфа! — крикнул Суббота. — Отвори.
Калитка открылась, и из нее выглянул белобрысый мальчуган лет четырех. За ним вышла Марфа, жена Субботы, высокая, по-прежнему статная.
Она кивнула Субботе, с нескрываемым удивлением посмотрела на Зимина.
— Тася где?
— К лошадям пошла, — ответила Марфа.
— Позови, — сказал Суббота и, дернув мальчонку за ухо, подмигнул Зимину: — Вот он, живой календарь, — сколько я тебя поджидаю. Аккурат с его рождения.
Они вошли в избу, обставленную тяжелой городской мебелью, с темными старинными иконами в углу. Зимин с удивлением разглядывал неожиданную в таком месте обстановку.
В дверях показалась девушка в длинной деревенской юбке, в платке, по-крестьянски опущенном на глаза.
— Тася! — негромко окликнул ее Зимин.
Девушка с удивлением, как ему показалось, поглядела на него. Она стояла в дверях, и лицо ее оставалось в тени. Но сомнения не было, это была Тася.
Марфа сочувственно глядела на Зимина, стоя в дверях позади Таси.
— Тася! — крикнул Зимин, бросился к ней, но Тася смотрела на него — не узнавала, и он остановился.
— Здравствуйте, — сказала Тася и поглядела на Субботу, как бы спрашивая, кого он привел в дом. Суббота вздохнул и отвернулся.
— Ты не узнаешь меня, Тася?
Тася вглядывалась в Зимина. На мгновение Зимину показалось, что она узнала его. Но Тася покачала головой.
— Я Зимин! Кирилл Зимин! — закричал он срывающимся голосом.
— Зимин? — повторила Тася и покачала головой.
Казалось, она делает попытку вспомнить это имя, но безуспешно. Зимин беспомощно обернулся к Субботе. Тот развел руками.
— Я пойду… — нерешительно произнесла Тася. Суббота кивнул, и Тася вышла.
— Не помнит ничего. Все как есть забыла, — сказал Суббота. — Я думал, тебя узнает. Ан нет… Не помнит.
— Ее лечить надо, — взволнованно, все еще глядя на дверь, возле которой только что стояла Тася, сказал Зимин. — Я ее увезу, немедленно!
— Увезешь… — прищурившись, сказал Суббота и, поигрывая цепочкой, на которой висело пенсне, уже твердо добавил: — Я свое слово сдержал, Кирилл Петрович. Теперь твой черед.
Солнце уже поднялось, но все еще скрывалось за лесом, и только деревья на скале, нависающей над поселком, золотились от невидимых его лучей.
Суббота стоял возле навьюченных лошадей и придирчиво проверял снаряжение. Силантий, хмуро поглядывая из-под рыжих насупленных бровей, подал ему два ружья. Суббота внимательно осмотрел их и испытующе поглядел на приближающегося к нему Зимина.
— Ну что, так и не вспомнила она тебя, Кирилл Петрович? — покосился на него Суббота.
— Не вспомнила.
— Познакомитесь заново, — засмеялся Суббота. — Мужчина ты видный, — игриво подвигнул Суббота и тут же переменил тон. — Ты не думай, Марфа за ней приглядывала, никого к ней не допускала. Девка она разумная, ничего не скажешь. А вот что допрежь было, все из памяти вышибло.
Зимин промолчал.
— Ну, с богом! — сказал Суббота и протянул ему ружье.
Зимин взял ружье.
— Смелый ты человек, Суббота.
— Волков бояться — в лес не ходить, — усмехнулся Суббота и увидел, что к нему от ворот бежит Прошка — тот самый парень, который завязывал глаза Зимину.
— Прошка? — окликнул его Суббота.
Прошка подошел и неуверенно покосился на Зимина.
— Погоди, Кирилл Петрович, — сказал Суббота и отошел с Прошкой в сторону.
— Солдат в городе объявился, — сказал Прошка.
— Какой еще солдат?
— Что с экспедицией ходил… Харитон сказал — Куманин фамилия.
— Харитон, что ли, его видел? Где?
— На железке. Кочегаром на паровозе работает.
— Губенку ко мне! — крикнул Суббота и, обернувшись к Зимину, сказал: — Отдыхай, Кирилл Петрович! Откладывается наш выезд. — И быстро пошел к дому.
Зимин поглядел ему вслед и прошел несколько шагов, остановился возле сарая. Ему послышалось, что кто-то назвал его имя. Он огляделся. Никого не было. Заглянул за сарай. Там, прижавшись к старым, покрытым зеленой плесенью доскам стояла Тася.
— Кирилл… — тихо сказала Тася.
Теперь взгляд ее не был ни чужим, ни безразличным.
— Кирилл, я все забыла. Потеряла память. Ты понял? Ты понял это, Кирилл?
— Тася! — Зимин хотел было кинуться к ней, но Тася остановила его жестом.
— Никто не должен знать, что я узнала тебя. Слышишь? — и быстро, не глядя на него, пошла к двери сарая. На секунду она остановилась совсем рядом и тихо, так тихо, что Кирилл едва расслышал ее слова, сказала: — Я ждала тебя, Кирилл…
Зимин бросился к ней, обнял ее. Тася прижалась к нему, заплакала.
— Все эти годы я делала вид, что потеряла память, — торопливо сквозь слезы говорила она. — Сначала и вправду потеряла. Очнулась — не помню, ни где я, ни кто я. Как сюда попала? Не знаю. Марфа говорила — бродила по тайге. Суббота допытывался, где отец золото нашел. Я сперва и вправду не помнила. Потом уже, когда память вернулась, притворяться стала. Кирилл… родной… увези меня отсюда! — вдруг вырвалось у нее.
Кирилл поглаживал ее волосы и только изредка произносил:
— Тася… Тася… Тасенька…
— Увези меня отсюда, Кирилл! — повторила Тася.
— Да, да… Я увезу тебя. Скоро. Мы уйдем отсюда, уедем совсем. Далеко… Навсегда… — утешал ее Зимин.
По уже уложенному участку пути шел небольшой рабочий состав: паровозик-кукушка и три платформы, груженные гравием, рельсами и шпалами. Было раннее утро, и на платформах прямо на шпалах сидели строители. Кое-кто, добравшись до нужного места, спрыгивал на ходу, а остальные продолжали путь, распевая дурашливую песню.
Сергей-поп, Сергей-поп! Сергей дьякон и дьячок, Пономарь Сергеевич И звонарь Сергеевич…