Пропавшая
Шрифт:
— Теперь по поводу военных действий. Явлин сообщил, что Совет решил продолжать поиски принца и привлечь к отражению налета отщепенцев еще части, стоящие в тылу и практикантов-магов всех факультетов. Необходимо продолжить работать по плану наследника с магкуполами над территориями и частью водной глади, для местных рыбаков. Снять все налоги с населения, где идут работы по выработке магруд и где ведутся боевые действия. Не допускать пленения, как местных, так и воинов крепостей. Усилить патрулирование и уничтожать врага на нейтральной территории, не допуская к границам империи. Известие о пленении принца опубликовать вместе со смертью императрицы. Просить народ не паниковать, все под контролем.
Император замолчал, прикрывая глаза, потом глубоко вздохнул и сел в кресло.
— Думаю, что мои подданные поймут меня и посочувствуют утрате. И в то же время всем стражам объявить проводить разъяснительную работу с населением и не позволять собираться на людных местах в группы более трех человек. Никакого применения сил, никакого разгона и арестов — объяснения и еще раз объяснения. У меня все. Жду ваших докладов, Кадо.
Император встал и вышел из кабинета. Весь Совет глав государства еще час обсуждали создавшее положение, возможное пленение наследника и его последствия, похороны императрицы.
До позднего вечера и следующую ночь никто практически не спал во дворце. Шел планомерный и полномасштабный опрос не раз и не два, а по кругу. Устали допрашиваемые, устали сами агенты. И пока было известно совсем немного: в лекарство добавили яд сильной концентрации, что и вызвало остановку сердца почти мгновенно. Допрос с пристрастием лекарей, тех, кто делал его и кто принес, а также секретаря самой императрицы, дежурившей в ту ночь, ничего не дал. Но одна зацепка была — пока не обнаружили сбежавшую фрейлину Мэлли. Ее поисками занимались с особой тщательностью.
А в это время она находилась в доме Кадо, где ее уж точно не смогли бы найти. Один раз тот появился, и успокоил женщину, тем, что здесь ее не будут искать, тем более что этим занимаются его же работники.
— Ночью, тебя вывезут в мое загородное поместье, — гладил Кадо всхлипывающую Мэлли по плечам, заглядывая в мокрое от слез лицо, — там ты пробудешь до полного закрытия дела.
— А меня уже ищут? — всхлипывала она, — А потом что? Как я покажусь во дворце? Что скажу?
— Скажешь, что испугалась, что подумают на тебя и замучают допросами. Все равно кого-то представят на суд. Того же лекаря. А по истечении времени все забудется. Ну-Ну, — встряхивал он ее за плечи, — перестань реветь. Я же сказал, что со мной не пропадешь. Я тебя так спрячу, что никто не найдет.
Он прижимал вздрагивающее тело к себе, и его охватывало какое-то мучительное возбуждение. Подхватив ее на руки, опрокинулся в кровать, срывая с нее одежду. Судорожно сжимая в объятиях, он почти кусал ее трепещущее тело, и брал, с силой входя в него. Он терзал ее почти час, потом рухнул обессиленный, но довольный. Он понимал, что имеет эту женщину в последний раз, и сейчас выжал из нее все, что хотел.
Поздно ночью из его дома выехала карета без опознавательных знаков и направилась в сторону ворот городской стены. Выехав, карета ускорилась и скрылась из глаз, растворяясь в дымке утреннего рассвета. В ней, закутанное в мешковину, лежало тело молодой женщины. Она была задушена. Через два часа поездки, двое мужчин закопали его в чаще леса.
Фрейлина ее величества, бывшая любовница принца исчезла навсегда.
Через три дня состоялись пышные похороны императрицы. При большом скоплении народа был проведен обряд упокоения и тело спустили в склеп, где покоились останки прежних властителей.
Император был спокоен и тверд, хотя серое лицо и темные круги под глазами говорили о тяжелом состоянии в связи с утратой любимой жены.
Народ молча сочувствовал ему, снимая головные уборы при проезде кавалькады с телом, которая медленно двигалась по главным улицам столицы. Жители понимали, что на этом жизнь не заканчивается. Главное они видели, что владетель жив, силен и здоров. А значит все остается по-прежнему и им нечего бояться. Порядки в столице, после некоторых волнений в связи с такими новостями, восстановлены, провинция осталась спокойной.
Кадо рвал и метал. Что бы он не делал, как только не пытался возбудить жителей города, все стихало в миг, как только к этому устремлялись стражи. Забастовок, на что рассчитывал он и отъезда высшего света не состоялось. Столица постепенно входила в рабочий размеренный ритм. Вскоре уже ничего не напоминало о трагедии. Только все еще велись расспросы и допросы о случившемся, и еще не был представлен народу предатель-отравитель.
Глава 19
СВЕТЛАНА.
Ехали недолго, всего сутки.
— Это тебе не империя, — усмехалась я, оглядывая постройки окраины города-порта островного королевства. Вот раз-два и ты уже в столице, не то что неделя моего проезда по империи. Тут все близко и кучно: поселки, рыбацкие селения, городки. Это, конечно, неплохо для местных, но все на виду и каждый знает каждого. Незнакомец слишком заметен. Поэтому надо вести себя желательно тихо. Хотя сейчас много народу снялись с мест, в связи с налетами и передислокацией воинских подразделений Диких.
Мое устройство в столице отщепенцев прошло на удивление спокойно. Я поселилась в таверне на одни сутки, а потом нашла комнату в серединной черте города, там, где улица делила квартал среднего сословия жителей с кварталом бедноты. Здесь и цена была ниже и к Верховным ближе. Они мне были нужны для осуществления второго шага моего плана — узнать, где находится принц.
Я еще не представляла путей к высшей власти преступного мира, но стремилась узнать о нем, как можно больше. Вспоминая разговоры старика-лекаря, я посещала порт, рынки, базарные площади, таверны и трактиры и везде прислушивалась, приглядывалась. Мне надо выйти на верхушку, но как это сделать пока не было мыслей. Поняла только одно — Верховые здесь были в почете, и добраться до них было также трудно, как и до короля. Но все же не оставляла надежду. И вот вскоре она появилась, при том неожиданно.
Каждое утро я отправлялась на рыбный рынок в порт, чтобы не только купить что-нибудь на обед, но и послушать разговоры торговок и самих рыбаков. Площадь была почти полностью заполнена торговыми палатками, открытыми лотками, корзинами и мешками с уловом. Здесь продавалось все, что можно было поймать в воде, и все что можно, было, потом съесть. Стоял такой шум и гам, что, даже находясь рядом приходилось кричать друг другу, создавая еще больший шум.
Иногда я покупала себе небольшую рыбную тушку, похожую на нашего тунца и разговаривала с продавщицей. Это была полная рябая молодка, разбитная тараторка. Уже не первый раз я торговала у нее рыбу, и она уже, в связи со знакомством, делала мне небольшую скидку. Тем более она была не наемной, как многие здесь, а самой хозяйкой, муж которой имел хорошую лодку и пару помощников. Он в ночь уходил в море и возвращался рано уже с уловом.