Пропавшая
Шрифт:
Я распорядилась принести теплой воды, ткани, ножницы, иголки и нитки, желательно шелковые, белое вино. Все делалось быстро, подчиняясь моим командам. С помощью одного из слуг, мы раздели мальчишку и обмыли рану. Как я точно определила — она была не опасной. Обработав и зашив, как и положено, наложила на рану одну руку на лоб другую, как учили в университете. Сосредоточилась. Магические потоки усилила и почувствовала, как ладони загорелись, и пальцы начало покалывать.
— Все, — я открыла глаза, — Получилось. Теперь пойдет на поправку. Переносите на кровать, только осторожно.
Женщина подскочила к лежащему и схватив за руку, приникла к ней с поцелуем.
— Сынок? — проговорила в полголоса, — Ты слышишь меня?
Мальчик
— Как же так? Что произошло? — с этим вопросом она уже повернула голову к мужчинам, что были при нем на рынке.
Те только начали говорить, как распахнулась дверь, и вбежал высокий мужчина средних лет, с копной курчавых черных волос. Его желтые глаза сверкали гневом, рот твердо сжат. Резкие черты лица и весь облик, говорили о том, что передо мной Ворон, при том чистых кровей. А эта женщина, что с криком бросившаяся к нему, возможно, его жена и мать парня.
— Если мальчишка тоже Ворон, — подумала я, — заживет быстро.
Мужчина быстро подошел к кровати и уставился на парнишку. Тот как-то съежился и прикрыл глаза. Помолчав, мужчина повернулся к нам.
— Ты — лекарка? — кивнул в мою сторону подбородком.
— Да, я, — спокойно произнесла, вытирая мокрые руки тряпицей.
— Там все хорошо? — махнул он рукой в сторону ложа.
— Думаю, что так, — ответила я, прямо глядя ему в глаза.
— Тогда иди за мной, — кинул он через плечо, направляясь к выходу, — И вы тоже, — кивнув в сторону мужчин.
Оправив платье, накинув на волосы кусок оставшейся ткани, вместо моего окровавленного платка, я прошла за мужчинами в другую комнату. Это был кабинет, по всему кабинет хозяина. Он сел в глубокое кресло за большим столом, а мы остались стоять.
— Рассказывайте, — проговорил он хрипло, злым взглядом окидывая всех нас.
Глава 20
Я не спала всю ночь. Ежин, так звали парнишку, сын местного Верховного, одного из главных по пиратам и торговле, как мне потом рассказали слуги, метался в жару. Пришлось срочно готовить ему жаропонижающее и прикладывать ко лбу смоченную холодной водой тряпицу. Поила его каждые два часа и меняла компресс каждые десять минут. И только под утро жар спал и он уснул. С ним и я прикорнула тут же на лавке.
Утром меня разбудила мать паренька. Она расспросила о состоянии здоровья сына и рассказала, что он у нее единственный и у Верховного тоже. И хоть они не муж и жена, но сына тот любит и бережет.
— Правда, вчера чуть не потеряли.
Она всхлипнула.
— А тебе, лекарка, я по гроб жизни обязана. Расскажи, как все было.
Я рассказала, что сама видела и не стала говорить, что вчера слышала в кабинете хозяина. А там я узнала, за что порезали мальчишку. Оказывается «не все хорошо в датском королевстве», как говорится. С началом налетов, обострились отношения между кланами пиратов и работниками порта. Причина проста — не поделили добычу. Захваченную магруду везут на кораблях, а пираты перехватывают, и продают мимо складов, тем самым лишая их прибыли, но налог королевству платят исправно и Титус не обращает внимание на их мелкие распри, главное, чтобы казне было выгодно. А кто там берет и кто не получает, ему все равно. Разговор о несправедливости и безнаказанности клана пиратов велся давно, но сейчас разгорелся с новой силой. Уже дошли слухи о готовящейся войне с имперцами и возможностью отнять часть территорий с магрудами, и кланы уже выстраивали стратегию и тактику своих дел. И показалось несправедливым, что лучшую долю получает клан пиратов: магруду, рабов, перевозку воинства короля. Хотя и работы было больше и ответственности, но каждому хотелось побольше отщипнуть от королевского каравая заказов.
Здесь закон — смерть. Если не пришлось доказать словом, доказывают
Так что я неожиданно, не глядя, попала в «дамки».
Это была удача! В лице пиратского главы я получила бы карт бланш на свои дальнейшие действия. Теперь необходимо узнать, где содержится принц и как его можно вызволить.
Сделать было труднее, нежели сказать. Кругом были недоброжелатели, смотрели с недоверием и даже с враждой. Хотя чего уж мне завидовать — лекарка-травница. Правда документ сельский еще больше вызывал подозрение Верхового, а после моего путанного рассказа о своем происхождении и вовсе смотрел со злобой, но терпел, так как я лечила и выхаживала его сына.
На мои осторожные вопросы домашние и слуги отвечали нехотя, или вовсе молчали, а жена его, мать Ежина, вообще больше плакала, чем говорила.
Время шло. Уже начал парень вставать и ходить самостоятельно, а я за эти дни практически не продвинулась дальше места, где находился сам дворец короля и где его тюрьма. Заводить разговор о принце и его местонахождении, боялась, так как не чувствовала желания делиться информацией, как только не пыталась. Слуги делали вид, что не понимают о чем это я, а спрашивать приближенных к главарю я не могла, чтобы себя не выдать.
Топталась на месте и злилась. Да еще и расстраивалась от того, что мои глаза из карих превращались в зеленые без Гулиных капель. Их-то я оставила еще в лагере ополчения. Волосы покрасила здесь, в доме Верхового, так как это было обычное дело женщин, закрашивать седину, а вот глаза. Да, их-то не спрячешь. Поэтому была озабочена скорым осветлением и боялась еще большего разоблачения. Прятала взгляд, пряталась сама. Надо было уходить и искать травника. Я вспомнила старика-лекаря и пожалела, что не рассказала ему обо всем. Он-то смог бы мне помочь.
— Что теперь говорить, — вздыхала я, — пора что-то предпринимать, пока еще могла ходить открыто по дому и городу.
Ежин выздоровел и был расположен ко мне, как и его мать, а вот остальные не очень. Рассчитывать приходилось на себя.
Заплатив некоторую сумму Верховный бесцеремонно вытолкал из дома и я поплелась к себе несолоно хлебавши.
— А на что рассчитывала? — усмехалась горестно, — Что тебя понесут как королеву на руках и будут выполнять твои пожелания? Ага! Разбежались. Хорошо, что заплатили и отпустили с миром. И то, благодаря Ежину. Это он спорил с отцом за меня. Я услышала случайно, когда проходила мимо кабинета главы. Он укорял того за жадность и за то, что не ценил его жизнь. В конце концов, я быстро ушла из дома по первому же удобному случаю, а то уже слышала от слуг, что Верховный хотел меня привязать к себе, так как лекари ценились, особенно в сегодняшнее неспокойное время. Но все обошлось, меня не остановили, и спокойно добралась до дома, в свою съемную квартиру.
И все-таки я узнала, где могут прятать принца. А помог мне в этом Ежин.
Как-то, еще при лечении, я рассказала ему, как вылечила хромавшего старшину в селе. Он ухватился за этот рассказ и повел меня к своему дяде по матери, который служил в конторе, обслуживающей тюрьму доставками продовольствия. Тот, тоже был пиратом, плавал на корабле и в одном из боев получил тяжелое ранение в плечо и руку. Лечили скоро и неудачно. С тех самых пор его левое плечо было ниже правого, а рука плохо слушалась и даже сохла. И боли. Вечные боли по ночам. Что он только не пробовал! Но всё только ненадолго облегчало, и оставалось по-прежнему. Вот и привел он меня к нему в каморку у тюрьмы. Я ликовала. Это была прямая дорога к моему принцу. Хотя была неуверенна, там ли он, но все-таки первые камни хороших известий сдвинулись с места, а там я рассчитывала на их лавину.