Пророчество. Солнечный монах
Шрифт:
Да он весь дрожит… и голос срывается…
Странно.
Впрочем, что за посторонние рассуждения во время молитвы?! Об этом можно подумать и после.
Энасс едва сдержал желание тряхнуть головой, изгоняя ненужные мысли. И запел в полный голос, заглушая прерывающееся пение молодого адепта.
Когда диск Солнца показался из-за горизонта, вэссер поднялся и, не глядя на Эля, пробурчал:
– Закончилась твоя аскеза. Можешь снять камень.
Эль улыбнулся и, не ответив, пошёл к костру.
– Эль!
Тот обернулся,
– Ты… Это что?
Шагнул к Элю, не сводя глаз с солнечного полукруга.
– Я принял обет, вэссер. Я не буду снимать камень. Я благодарен тебе за твою аскезу. Она дала мне возможность…
Эль замолчал, словно одёрнув себя, потом снова улыбнулся:
– Я был так зол на тебя из-за неё, а теперь – благодарен, представляешь?
И, вновь блаженно улыбнувшись, пошёл к костру, оставив Энасса в полном недоумении.
А В ЭТО ВРЕМЯ НА ДРУГОМ КРАЮ СТРАНЫ
– Родная моя, проснись!
Молодой мужчина склонился над мечущейся на кровати девушкой, легонько похлопал её по щекам.
Девушка всхлипнула, вздохнула судорожно, открыла глаза.
– Опять кошмар приснился? – сочувственно спросил мужчина.
Подхватил любимую вместе с одеялом, сел на кровать, усадил её себе на колени. Она прижалась к нему, обхватила обеими руками, положила голову на такое надёжное плечо, сказала вполголоса:
– Кажется мне, скоро опять что-то случится.
И заговорила быстро, возмущённо:
– Ты понимаешь, он самый настоящий псих. Додумался через пропасть по канату идти, хотя рядом мост был, чуть не упал. В реку свалился, едва не утонул, спасать пришлось. Разве можно быть таким безрассудным? И вообще, странный он. С булыжником разговаривает.
– Кто – он, милая? – улыбнулся мужчина.
– Не знаю. Парень какой-то. Он мне уже несколько ночей подряд снится. И каждый раз какие-то глупости делает. Если это – мой будущий спутник, я себе не завидую.
Мужчина вздохнул:
– А я не завидую себе. Опять ты пропадёшь на несколько декад, а я с ума сходить буду от беспокойства.
– Не волнуйся раньше времени, – нежно, едва касаясь кончиками пальцев, провела девушка рукой по его щеке. – Всё хорошо будет, я тебе обещаю.
– Я верю, родная, – мужчина ласково прикоснулся губами к её лбу. – А теперь – спи. У тебя сегодня много дел.
Уложил девушку, лёг рядом, обнял её крепко, словно желая заслонить от всех бед, а потом долго смотрел на её расслабленное лицо, мучительно и горько переживая предстоящую разлуку.
А в том, что разлуки не избежать, он не сомневался. Ведь недаром его жена слыла сильной пророчицей. Раз Селена сказала, что скоро что-то произойдёт, значит, так и будет
И СНОВА –
– Эль, зачем ты взял этот обет? – негромко спросил Эрист, но идущий впереди Энасс услышал и навострил слух. Ему тоже очень хотелось услышать ответ на этот вопрос, но спросить напрямую он, в отличие от Эриста, не мог. Не был уверен, что Эль захочет ему ответить.
Но и Эрист цели не достиг.
– Так было надо, – коротко ответил Эль и пошёл быстрее, догоняя Энасса.
– Зачем?! – Эрист тоже ускорил шаг, не собираясь сдаваться.
– Эрист, прошу, не спрашивай. Я не могу тебе всего объяснить. Поверь, я это сделал не просто так. У меня были причины.
– Но ведь ты так мечтал избавиться от камня?!
Эль усмехнулся:
– Мечтал. И оказался неправ. А потом, я же облегчил себе обет. Видишь, камень сбоку висит, я его рукой придерживаю, чтобы идти не мешал и бил поменьше. Теперь будет проще, Эрист, не переживай за меня.
Эрист только головой помотал, не в силах понять логику своего друга. Если облегчать обет, зачем его вообще принимать? Что за нужда таскаться по горам с булыжником? Коли уж очень захотелось послужить Великому Светилу, мог бы более приятный обет выбрать. Например, дополнительную дорожную молитву читать каждый час, пока они в Обитель не вернутся. Или подстричься наголо и шапку не носить ни зимой, ни летом, чтобы быть ближе к Светилу, как сделали два друга-монаха. Или… да мало ли есть обетов, не причиняющих боли и страданий. В Обители у каждого второго монаха есть какой-то обет. Но ни один из них не заставляет принявшего его каждый вечер лечиться.
Энасс думал о том же. И опять злился. Он целую декаду переживал из-за наложенной им аскезы, дни считал до её окончания, а оказалось, Элю она не в тягость! И он собрался с булыжником этим до скончания века таскаться. Что за идиотизм?
«Ты слишком много ругаешься, – прозвучал в голове укоризненный голос Солнцеликого. – Где твоё смирение?»
Энасс даже остановился от неожиданности.
Солнцеликий… он всегда всё знает. Может, он сможет объяснить, что случилось в эту ночь с Элем, почему он принял этот странный обет?
А сейчас Солнцеликий прав. Он стал очень невыдержанным. По возвращении в Обитель придётся принять самую суровую из всех возможных аскезу, чтобы очистить свой дух и свои мысли от скверны, в которую его вверг своими выходками Эль. С этим…
Энасс мысленно одёрнул себя, не стал продолжать. И так нагрешил уже сверх меры.
– Вэссер, что случилось? – тихо спросил Эрист.
Энасс медленно повернулся, посмотрел на выжидательно глядящих на него парней. Окинул взглядом Эля, поменявшего сторону для булыжника – тот теперь болтался с левого бока. Впервые подумал, что, кроме боли от ударов, у Эля, наверное, ещё и спина уставала держать тяжесть в одном положении.