Пророчица
Шрифт:
Всю дорогу я слушала рассказы о кулинарных изысках и декорировании их с Филиппом комнаты. За то время, что Рита жила у атли, она успела получить права, обзавестись кричаще — красным внедорожником и даже взять на себя некоторые дела в фирме Влада. Поражалась, как она все успевает: и карьеру налаживать, и личную жизнь. Правда, большую часть дел Влада все же вел Тимофей Соколов — его доверенное лицо. Как приближенный, он знал кое-что об атли, был немногословен и предан делу. С ним я познакомилась, когда жила с Владом,
Я слушала Риту вполуха, смотрела на мелькающие за стеклом зеленые деревья и цветущие сиреневым поля. Природа дышала жизнью, заражала позитивом и радостью, но у меня в последнее время на эти чувства образовался устойчивый иммунитет. Июнь — мой любимый месяц в году, но в этот раз воодушевления от начала лета как ни бывало.
— Эй, ты вообще слушаешь? — немного обижено спросила Рита, сворачивая на оттененную высокими тополями улицу.
— Да — да… — пробормотала я, вырываясь в реальность. — Смотри, кто это там?
— Где?
— Да, вон же, опирается на наш забор.
Мужчина выглядел довольно странно.
Одежда, состоящая из некого подобия набедренной повязки грязно — серого цвета, была изорвана, а тело — загорелое и мускулистое — покрыто ссадинами и шрамами. Один особенно выделялся на спине — кривой и лиловый, видимо, свежий. Длинные темные волосы висели влажными космами и прилипали к спине и лбу. Незнакомец тяжело дышал, вцепившись руками в кованые прутья. Казалось, еще секунда — и он упадет.
Рита затормозила у ворот, и он посмотрел в нашу сторону. Что-то внутри меня щелкнуло — словно тумблер клацнул. Я открыла дверцу и вышла. Сестра что-то говорила, даже кричала, но я словно не слышала — смотрела на странного брюнета, а он на меня.
— Вы в порядке? — Я постаралась сохранить безопасное, как мне казалось, расстояние между нами. Ореховые глаза прищурились, он глубоко вдохнул, покачнулся.
— Лея… — прошептал хрипло и рухнул на клумбу, нещадно сминая разноцветные петуньи.
— Рита, зови Филиппа, Глеба. Кого-нибудь. — Посмотрела на безмятежное лицо мужчины. — Нужно помочь ему…
Красный форд скрылся за воротами, я присела на корточки, но трогать незнакомца побоялась — просто смотрела.
Сильный. Судя по шрамам, часто дерется. Один из них — глубокий, рассекающий скулу — придавал лицу разбойничий вид. А еще я точно знала, что он хищный. Это интриговало и пугало одновременно — раньше я никогда не встречала хищных из других племен.
Чьи-то руки мягко оторвали от земли. Обернулась — Филипп. Невдалеке хмурился Глеб и, поймав мой взгляд, слегка кивнул. Я подошла ближе, сказала шепотом:
— Он хищный.
— Гляди-ка, все она видит! — поддразнил он. — Я думал, ты сегодня останешься в Липецке.
— Рита домой притащила. А ты чего все еще тут? Вечер же.
— Макаров разошелся ни на шутку. Припряг копаться
Глеб присел на корточки, прищурился. Я тоже подошла, ведомая любопытством.
— Ты видишь? — спросил Глеб, и Филипп настороженно кивнул.
— Умерший.
— Я думал, их придумали, чтобы пугать детей.
— Никогда ранее не видел умерших. — Филипп выпрямился, скользнул по мне взглядом. Вернулся к незнакомцу. — Ты знаешь законы, Глеб.
Лицо мужчины — воина было безмятежным, дыхание — спокойным и глубоким. Казалось, он просто спит. Тронь за плечо — проснется, посмотрит на нас, объяснит, что здесь делает.
— Да, — после минутной паузы, сказал Глеб. — Мы обязаны приютить его.
— Приютить? — Из-за моего плеча вынырнула взволнованная Рита. — Хочешь сказать, он будет… жить с нами?
— Пока он здесь, да, — ответил Филипп, подхватив незнакомца под мышки. — Глеб, помоги!
Тот послушно взял незнакомца под колени. Они внесли его в дом, уложили на диван. При искусственном свете лицо воина выглядело неестественно бледным. Отчетливо выделялись глубокие морщины на лбу и сеточка более мелких — возле глаз.
Синяки и ссадины, незаметные на улице, проступили на загорелой коже, подошвы были сбиты в кровь и покрыты слоем пыли.
— Почему он должен оставаться у нас? — настойчиво спросила Рита. — Филипп, поясни.
— Только сегодня о них читал, — пробормотал Глеб, проводя рукой по волосам. — Это все твои летописи, Макаров! Накликал.
— Помолчи! — Филипп комично поднял вверх указательный палец. — Он приходит в себя.
Мужчина заворочался, облизал растрескавшиеся губы. Пальцы с силой вцепились в парчовую обивку, нещадно пачкая ткань. Опрометчивый шаг — устраивать его на диване в гостиной, Влад бы не одобрил. После случая на пустыре у меня всегда было две точки зрения на каждую ситуацию, личная и — предполагаемая — Влада. Филипп должен думать о таком!
— Умерший? — спохватилась Рита после минутного молчания. — Думаешь, он…
— Да, — перебил Филипп и остановил пробегающую мимо Олю. — Приготовь гостевую комнату и горячую ванну. И распорядись насчет обеда. Он наверняка голоден.
— Лея… — прошептал незнакомец и открыл глаза.
Сначала казалось, он вообще не понимает, где находится. Неторопливо оглядевшись, мужчина сел, настойчивым движением растер грязь по щеке и остановил взгляд на Филиппе.
— Ты тут главный? — спросил так, будто уже знал ответ. Светло — коричневые глаза смотрели прицельно и требовательно. Их обладатель знал, куда пришел и зачем, а также то, что мы поможем.