Пророчица
Шрифт:
По вечерам я наблюдала, как он молится. На заднем дворе, сидя на земле с запрокинутой к небу головой, шепчет без остановки по нескольку часов. Неподвижный. Загадочный. Из мира, где все еще дерутся на мечах. Где пыль дорог въелась в кожу, и вся жизнь — в сражениях. Где нет начала и нет конца, только борьба — бесконечная, тяжелая, изнурительная. А цель давным — давно позабыта. Они — мертвые, но делают вид, что живут. Души хищных, покинувших нашу реальность и воплотившиеся в хельзе. Тех, кто уже не с нами…
Возникшая мысль сначала показалась
— Ингвар! — окликнула воина, который провожал закатное солнце — ежедневный послемолитвенный ритуал. Он обернулся и на грубоватом лице отразилось недовольство. Наверное, он не слышал, как я подошла.
— Полина.
— Как хищный попадает в хельзу?
Ингвар снисходительно улыбнулся, откинулся на траву, опираясь на локти, и снова посмотрел на закат. Солнце уже почти село, и на небе остались рыжие разводы, медленно стекающие за горизонт. Теплый июньский воздух пропитался запахом жасмина и роз, окрасился разбавленным индиго с серым оттенком.
— Ясно как — умирает.
Я присела рядом, сложила руки на коленях и ухватилась за полы льняных брюк, как за спасательный круг. Боялась вопросов, а еще больше — ответов, которые мог дать хельин.
— А что если… — Запнулась, опустила глаза. Воздух сделался спертым, липким и никак не желал вдыхаться. — Что если хищный не умер, а, например, в глубокой коме?
— Бывали и такие, — невозмутимо ответил Ингвар, даже не взглянув на меня. — Некоторые возвращались домой — в свои тела. Некоторые — оставались в хельзе навсегда.
Я громко выдохнула. Настолько громко, что обратила на себя внимания хельгина — когда открыла глаза, он внимательно всматривался в мое лицо.
— Ты кого-то потеряла?
— Не то, чтобы… — В горле пересохло, и слова давались нелегко. — Полгода назад одного из атли ранили, и он в коме до сих пор. — Я посмотрела на него с надеждой. — Думаешь, он может быть в твоем мире?
Ингвар пожал плечами.
— Кто знает, возможно. Если вспомнит, откуда он, скорее всего, вернется.
Мир вокруг притих, словно испуганный заяц. Только удары сердца. Тук — тук. От каждого вопроса до ответа отмеряли возможности и поражения.
— Его можно найти… там?
— Хельза не предназначена для живых.
— Как и наш мир — для мертвых, — не унималась я. — Но ты пришел искать Лею!
Он молчал, смотрел перед собой и отвечать не торопился. Мысль о том, что Влад может находиться в хельзе, куда я не могу попасть, казалась невыносимой. Я почти смирилась, что его нет, и вот хельин говорит так просто о том, что вероятнее всего, Влад все же там. Ничего не помнит, живет новой, не похожей на нашу, жизнью, обрастает чужими впечатлениями, воспоминаниями. Ведь если бы помнил, давно вернулся бы, а его нет…
Я поймала себя на том, что плачу. Горячие слезы капали на ладони, а дальше вниз — в траву. На подъездном пути включились фонари, освещая
— Я проведу тебя, — так же не глядя на меня, произнес Ингвар. — Когда буду возвращаться, возьму с собой. Но назад не смогу — не обессудь.
Мир снова затих — на этот раз на мгновение — а затем наполнился звуками. Отчетливыми, резкими, словно кто-то нарочно усилил в динамиках громкость. Глаза наполнились влагой, но я не стала моргать, чтобы не расплакаться снова.
— Спасибо! — прошептала я. — Если не найдешь Лею…
— Найду! — перебил он, резко поднялся и зашагал к дому.
— Мне бы твою уверенность…
Но он уже не слышал.
Ингвар не нашел Лею. Трудно отыскать хищного в мире, если не знаешь, как он выглядит, где живет и в какое племя входит. Три недели — мизерный срок. Слишком мизерный для поисков.
— Послезавтра последняя ночь в кевейне, — сказал он мне после очередной молитвы. Я воровато оглянулась, чтобы нас никто не подслушал. — В полночь я покину его. Если не передумала…
— Я не передумала, — горячо уверила я.
— Ты не найдешь того, кого ищешь. А если и найдешь, просто не узнаешь. Ты должна понимать это, прежде чем пойдешь со мной.
— Я попытаюсь.
Он кивнул.
— Хорошо. На рассвете третьего дня здесь. И не опаздывай.
Я взяла отпуск за свой счет на неделю. Не знаю, почему именно такой срок — я не знала, вернусь ли вообще. Если найду Влада, и он согласится вернуться домой, то проложит обратный портал для меня. Если нет — рискую остаться в хельзе навечно.
Подмывало сказать кому-нибудь. Филиппу нельзя, но Глебу… Нет, он такого точно не поймет и не одобрит. Еще расскажет кому, а мне это не нужно — тогда я точно не попаду в хельзу и не найду Влада.
Последний вечер я провела в клинике. Закрыла книгу, вложив закладку на том месте, где закончила, словно собиралась дочитать потом. Всмотрелась в безмятежное лицо, сжала руку.
— Если бы ты был здесь, убил бы меня за безрассудность, так что лучше тебе очнуться раньше, чем я уйду, — сказала без какой-либо надежды. Постояла немного, думая о своем, затем наклонилась и прошептала на ухо: — Я найду тебя.
Поцеловала в лоб и вышла.
Последняя ночь в кевейне выдалась невероятно ясной, звездной и теплой. Ингвар ждал меня на заднем дворе. Стоял, расслабленно глядя вдаль, засунув руки в карманы черной безрукавки с капюшоном. Увидев меня, склонил голову набок и спросил:
— Готова?
Я кивнула.
— Мне жаль, что ты не нашел Лею.
— Это не твои заботы, — ответил хельин, выставил руки вперед и провел ладонями по воздуху. Пространство зарябило, обрело форму, превратившись в сначала размытую, едва различимую молочную кляксу, постепенно наливаясь ярким светом и приобретая форму двери.