Пророк поневоле
Шрифт:
Охрана, растянутая по всему каравану, отбивалась без особого успеха. Угры налетели с двух сторон и сзади. Все артельщики у последней лодки были убиты или тяжело ранены, схватка переместилась к середине каравана.
– Бьем издалека, - сказал я.
– Не сближаться.
Удар в спину был для нападавших большим сюрпризом. В минуту арбалеты выкосили почти треть угров, которые сами оказались между двух огней. Два предводителя в кольчугах и шлемах пытались развернуть строй, но очередной залп прошил их тела насквозь. Еще минута
Вид закованных в доспехи воинов ошеломил не только угров, но и стражу. От их группы отделились двое и тот, что постарше, крикнул:
– Откуда будете, спасители?
– Новгородцы.
– Не ушкуйники ли, оборони господи?
– Нет. Мы здесь случайно.
Несколько успокоившись, люди стали подходить поближе. Мы демонстрировали миролюбие. По волоку в обратную сторону побежали воины, видимо стараясь обнаружить оставшуюся часть дружины.
– Вовремя вы. Могли и не выстоять. Хорошее место выбрали, лихоимцы!
– сплюнул рыжий мужик, по виду купчина. Почитай с двух шитиков людей повыбивали, язычники окаянные.
– С Волги через Колву идем. Купцы мы нижегородские. Мы с братом Игнатом, да еще трое. Что же это, вас всего трое? Как же так? Ведь здесь угры везде шалят.
– Уже не шалят, - перекрестился Ждан, - упокой господь их души грещные.
– Никак побили?
– с недоверием спросил рыжий.
– До смерти, - подтвердил Ждан, - только двое сбежали, остальной десяток рыб кормит.
– Лихие вы вои. Вот нам бы таких и надо. Правда своих из воев мы потеряли троих, да четверо ранено, а вот артельщики побиты, считай наполовину.
Я уже открыл рот, чтобы брякнуть вроде: « Что везем, братцы?», но сообразил, что вопрос не к месту и не ко времени. И так понятно, что купцы идут за рухлядью, которую будут выменивать по грабительским ценам на муку, масло, железо, ткани, оружие, соль и хозяйственную мелочевку.
Вместо этого я сказал:
– С охранением поможем. А за артельщиками можно и послать вперед кого на коне. Думаю желающие найдутся.
– Я тако же мыслил, - согласился купец.- А вас мы на свой кошт возьмем до Сойвы. По рукам? Только мниться мне, что таите вы, зачем в этих диких краях появились?
– Должок надо вернуть. Крепко нам задолжали, - сказал я, скорчив свирепую физиономию. Впрочем, что ее корчить, если теперь она все время такая. Лихой рыцарский удар крепко попортил морду лица.
– Быть по сему, - подытожил рыжий .
– Полон есть?
– спросил он у подошедшего начальника охраны.
– Четверо.Тяжелых раненых добили. Из доспехов две паршивые кольчужки, -он покосился на мой тяжелый арбалет, -эк, как просадил - и пара шлемов без бармиц.
– Привяжи полонян прямо к лодьям, пусть тянут.
– Не было у них каленых стрел,- продолжал воин,- инако сложилось бы по-другому. Мечей хороших тоже не было.
– Часто с пермью встречаетесь?
– поинтересовался я.
–
Мы простояли сутки, пока не похоронили убитых, перегрузили суда, подтянули свою лодку. Над караваном черным облаком кружил рой слепней и оводов, пот и гнус выедали глаза. Доспехи перекочевали в лодку- мы шли налегке.
Я приспособил на голову пучок травы, завязанной сверху в виде копны и пояснял Алешке, упираясь в корму суденышка:- Комар - он, подлюга в траву не летит. Можно спокойно спать, присыпав лицо травой, туда он не полезет. Зато темнота ему нипочем, всего изведет в шатре. Вот мошка - та наоборот - и в траву полезет, а вот в темноте не укусит.
– Откуда ты это знаешь?
– Видишь ли , я родился в этих местах.
Парнишка захлопал глазами.- Как же так? Тут же люд совсем дикий.
– Я даже покажу это место. Тебе понравиться.
Десятиверстовый волок наконец закончился. Я подошел к рыжему Филиппу.
– Мы пойдем вперед. Надо торопиться. Если будет опасность, дадим знать.
– Помогай господь.
Сплавляться по течению куда веселей. Чем ниже по течению, тем полноводней становилась речка с непонятным названием. Очевидно, что в эту эпоху климат был теплей и реки полноводней. В свое время я с недоверием выслушивал предания, каким образом на Печору доставлялся хлеб, ведь речушки обмелели так, что остались одни названия. Вот в 21 веке попробуй провести тяжелую баржу по речке Ухте до первой нефтяной скважины. То-то.
Еще через сутки мелководья почти исчезли и наконец сосновый лес раздвинулся. Мы выплыли в реку Печору. Еще немного и на левом крутом берегу завиделись строения явно не местной конструкции. Это был торг или погост. Сюда издалека стягивались охотники для продажи и обмена пушнины. И сейчас на берегу было довольно многолюдно.
– Отдыхаем?
– повернулся ко мне Ждан.
– Только на день. Надо подкормиться по-людски и в баню.
– И грозу придется переждать ,- ткнул пальцем Алешка в выползающие с запада перистые облака. Действительно появились «кошачьи лапки» - признак изменения погоды. В воздухе ощущалась тяжесть и небывалая духота.
– Вот к вечеру и вдарит, - развеселился Ждан.
– Гнус прибьет - уже хорошо.
Подумалось, что гроза конечно освежит, но и уровень воды может подскочить, что не очень желательно. В поселении мы навалились на съестное - пельмени из лосятины, маринованное в луке-туруне мясо оленя, нежнейшая семга, разварная нельма, супчик из свежатинки и вся эта благодать под последний бочоночек мальвазии. Опять же баня!
Ждан умудрился исчезнуть и явился лишь рано поутру, жмурясь, как кот.
– По нашему ни «бе» ни «ме», а в остальном баба огонь, - комментировал он итоги похода.