Прорыв
Шрифт:
Шмель сразу погнал «бардак» на позицию, что днём определили. Им с Большим отход бронетранспортёра прикрывать придётся. А Санёк начал решительно разгонять нашего «обновленного старичка».
Изначально мы думали подъехать вдоль ограды, по дороге, вроде как свои, но потом поняли, что пользы от этого не будет. Путь из леса к периметру всё равно никто не отменит, а наблюдатели противника могут быть где угодно. Весь расчёт был на внезапность и темноту. Фары мы не включали, Санёк вёл машину по прибору ночного видения.
Ломаная линия силуэтов домов на фоне темнеющего неба приближалась. Пока по нам не стреляли и, кажется, нас не замечали. Мотор работал не слишком громко, машины здесь и до нас ездили, так что это легко объяснялось. Но при этом меня мандражило так, что я как дышать забыл с момента старта. До пролома в ограде было уже не больше километра, мы вошли в зону действительного огня противника, по крайней мере, огня из тех средств, которые нам уже удалось засечь. ДШК на крыше вполне способен начать нас молотить, но для этого его придётся перетащить на несколько метров. И БТР может ударить по нам, оружие у него точно такое, как и у нас. Но он нас не видит, и мы его тоже — между домами он спрятался.
Ближе, ближе, ближе. И всё ещё тихо. Я нервно перебираю пальцами левой руки по цевью автомата и длинному глушителю. Толку от него сейчас никакого, но прикосновение к оружию почему-то успокаивает, хоть и немного.
— Пятьсот до первой точки. — Голос Николая в наушниках.
Долго спорили, объявлять радиомолчание или нет, и решили связью по минимуму всё же пользоваться. Её отсутствие могло создать даже больше проблем, чем перехват.
Всё такая же тишина, а затем вдалеке, примерно в километре от нас, с наружной стороны периметра, неожиданно вспыхнули фары. А там кто может быть?
— Николай, машина на четыре часа! — объявил я.
— Принял.
Башня бэтээра дёрнулась и чуть повернулась вправо. Стрелять Коля до нашей команды не будет, а команды мы ему не дадим, пока на рубеж не выйдем.
Незнакомая машина вдалеке тронулась с места, а затем фары погасли. Остановились или переключились на ПНВ? Командир нерадивому механу надавал по кумполу и заставил соблюдать светомаскировку? Чёрт его знает, но это точно не к добру, неизвестный фактор.
— Сто до первого пункта! — снова голос Николая.
— Принял! Большой, машина от тебя примерно на пять часов, километра два, будь готов.
— Принял.
Машина заметно ускорилась, и Санёк решил не тянуть время, осознавая, что, может быть, у нас появился преследователь. И через считанные секунды одиннадцатитонная туша бронетранспортёра слегка подпрыгнула на остатках фундамента бывшей ограды, прошелестела, прозвенела колёсами по заваленной сетчатой секции забора и влетела на территорию запретного города. Звук дизеля неожиданным рёвом отразился от стен домов, заставив меня подпрыгнуть с испугу.
— Готовность! — крикнул я, хватая в руки первый тубус гранатомёта и укладывая его себе на плечо.
— Принял! — откликнулся Сергеич.
А вот и БТР противника, стоящий тихо и мирно между двух зданий. Возле него топчутся три зомби, повернувшиеся теперь в нашу сторону. Но это ладно, не они теперь наша цель, чёрт с ними, пусть бегают.
— Цель вижу! — одновременно послышался доклад Николая.
Я рванул вниз и отпустил предохранительную стойку, поймал цель на мушку и скомандовал «Огонь», притопив рычаг. Бухнуло, сверкнуло огнём, синие факелы маршевых двигателей двух ракет метнулись в сторону замершего БТР, ударили его в броню над наклонным носом, сверкнув вспышками кумулятивных разрывов. И через какие-то секунды машина противника загорелась, ярко и жарко, сразу вся. А ещё через минуту, когда мы уже неслись по прямой как стрела улице, подальше от них, БТР взорвался, точнее, разгорелся ещё сильнее, мгновенно, с глухим басовитым звуком.
Я успел отшвырнуть пустую трубу гранатомёта в сторону и уже взвёл и направил на самый верх крыши пятиэтажки вторую. Расстояние мы уже заранее высчитали, мерить ничего не надо было, поэтому я просто подвёл цифру «15» к цели и снова выстрелил. И снова Сергеич выстрелил одновременно со мной. Две ракеты неразлучной парочкой пролетели эти сто пятьдесят метров секунды за полторы и разом же ударили в стену.
Там грохнуло, но совсем не впечатляюще — так, сверкнуло, появилось облачко серого на фоне темного неба дыма. И мы услышали человеческий крик, кому-то всё же досталось, были люди у пулемёта. А вот ствол ДШК, видимый нам из-за края крыши, так и смотрел в одну точку недвижимо. Повредить пулемёт не удалось.
— Огонь пулемётам! — скомандовал я по радио, ныряя в десант и опуская над головой тяжёлый бронированный люк.
Загрохотал КПВТ, со звоном посыпались гильзы и звенья в сборник, потянуло пороховым дымом. Снова очередь, затем ещё одна, затем голос Николая:
— Есть контакт, звездой накрылся!
— Вперёд!
Вновь взвыл мотор, бронетранспортёр ломанулся дальше, стремясь как можно быстрее выйти из зоны поражения гранатомётов. И не успел. Послышалась матерщина, затем облегчённый вздох в наушнике — кто-то с крыши выпустил гранату, но промахнулся.
Машина между тем изо всех сил рвалась вперёд, туда, где в конце проезда, ограниченного бетонным забором, виднелись раскрытые ворота. До них с вершины домов больше шестисот метров, РПГ-7 если и достанет, то по какой-то невероятной случайности.
Наши пулемёты ещё раза три успели обстрелять верх стены пятиэтажки, где находился противник, прежде чем мы въехали в ворота темного двора, заваленного каким-то хламом. Бойлерная. Та самая, откуда есть возможность уйти в тоннели. Едва машина встала, качнувшись от резкого торможения, мы распахнули все люки и чертями слетели с неё, падая на колено и наводя автоматы.
Двери бойлерной были открыты, и оттуда немедленно показался покачивающийся мертвяк в грязном и изорванном рабочем комбинезоне. А вот и мы, успели скучиться. Автомат плюнул пулей, лязгнув затвором, несильно и вполне по-дружески толкнув меня в плечо, голова зомби дёрнулась, и он свалился на землю. Рядом со мной присел Сергеич, который тоже водил трубой глушителя по сторонам, выискивая противника, но пока никого не было. Следом с брони скатился Васька, ударившись обо что-то и, по обыкновению своему, даже не выматерившись, а всего лишь поморщившись.