Прощальный вздох Тэнсая
Шрифт:
Саске отчаянно хотелось в это верить.
***
– Что я могу сказать… Вы ещё легко отделались, – Какаши-сенсей почесал затылок, смотря на возбужденного Наруто, собирающегося что-то ответить, но, тут же перебив его, продолжил, – Честно говоря, вас должны были допросить, после чего не пускать на миссии определённое время, но Хокаге дал вам очередное задание без допросов и наказаний, ограничившись беседой и вашим обещанием, что такого больше не повторится. Всё прямо как в лучших детских сказках, где история волшебным образом заканчивается благополучно. Как считаете?
В
Почему Какаши-сенсей выбрал именно это место для посиделок – никто не понял. Наруто рвался в Ичираку, где, по его словам, готовили великолепный рамен, но туда они не дошли, отдав предпочтение душной, прокуренной закусочной.
Кроме Наруто, Саске и Какаши-сенсея здесь были ещё четыре шиноби в обмундировании, которые сидели в противоположном углу. Судя по постоянному хохоту и стуку бокалов, они выпивали после миссии.
Засаленная скатерть неприятно липла к локтям, оставляя на них грязные потёки. Саске морщился в отвращении, брезгливо оттирая грязь с руки. Он ничего не заказал, кроме чая, что давно остыл и остался почти нетронутым в пиале с потрескавшимся дном. Наруто, кажется, абсолютно не смутила обстановка захудалого заведения, и он решил пообедать на широкую ногу, заказав себе сразу несколько блюд.
Они сидели почти в потемках, ловя лишь очертания друг друга. Похоже, хозяин таверны был из тех людей, которые любят экономить на всём – в заведении было всего три свечи, привлекающие к себе всех мотыльков, что летали в округе.
Какаши-сенсей ковырял край стола, находя это дело невероятно увлекательным; он даже забыл, что решил серьёзно поговорить со своими учениками. В какой-то момент он подумал, что действительно ошибся с выбором места для разговора, и было бы лучше пойти в Ичираку, о котором всю дорогу бубнил Наруто.
На вопрос Какаши, были ли они рады тому, что вышли сухими из воды, ему никто так и не ответил.
Саске хотелось сказать, что он на самом деле думал по поводу этого, но воздержался. Он не хотел огорчать своего наставника, который и так был не в самом лучшем расположении духа – всеобщее волнение в резиденции Хокаге передалось и ему, и похоже, он ещё не отошёл от этого.
А Саске считал, что их вообще ни в чём не должны были упрекать. Лучшие бойцы Конохи исчерпали себя ещё в период Третьей Мировой Войны Шиноби. Тогда многие погибли, сражаясь за свою родину, среди них были и Учиха, которыми сейчас так показательно пренебрегали.
На заданиях в то время гибли целые отряды, команды и группы. Некоторые пропадали без вести, бывало, останки находили в ущельях или пещерах, но не было сомнений, что большинство стали кормом для рыб в реке Накано. И никто никого не упрекал.
Разве это могло помочь? Нет. Лишний раз сыпать соль на рану, и только.
А теперь что? Теперь с них требуют объяснений: почему шиноби, которые на деле оказались слабыми глупцами, погибли? Что было нужно ответить на это? Что тут вообще можно было ответить?
Взгляды Кохару и Хомуры говорили лучше всех слов – они считали, что
Наруто вообще ничего не думал об этом. Да, присутствовала досада, ведь он не смог помочь своим товарищам, даже доля грусти и раскаяния, но на этом спектр эмоций заканчивался.
Если бы ему сказали, что принято решение о допросе с пытками, Наруто отреагировал бы так, словно был готов к такому исходу. Но вердикт о том, что ничего из этого не будет применено, привёл его в замешательство и растерянность.
Наверное, люди, всю жизнь испытывающие унижения и наказания от окружающих, со временем как-то смиряются и привыкают к мысли, что так и должно быть, а если это в какой-то момент перестаёт действовать, то они пребывают в шоке и не знают, как им быть. Наруто будто потерялся во времени после того, как посетил Хокаге утром.
Идея провести серьёзную беседу оказалась провальной. Какаши-сенсей сам это понял, когда вдруг осознал, что они до сих пор сидели в таверне, так и не сказав ни слова. На настенных часах стрелки перевалили за девять вечера. Однако только сейчас, словно выйдя из общего оцепенения, Саске заметил, что внутри так же темно, как и снаружи. Приходилось напрягать глаза, чтобы разглядеть в этой тьме сидящего напротив сенсея.
Саске решил, что смысла сидеть здесь больше нет. Кинув пару монет в стоящее на краю стола глиняное блюдце, он рывком поднялся из-за стола, буркнув нечленораздельное: «Мне пора», буквально в два шага преодолевая расстояние до двери. Выйдя на улицу, он наконец смог сделать судорожный вздох. Глоток свежего воздуха привёл его в чувство и заставил голову протрезветь, хотя он даже не пил.
Саске с раздражением оглядел таверну с обшарпанными стенами. Со стороны её можно было и вовсе принять за заброшенный дом, который со дня на день снесут.
Идя неосвещенными закоулками, Саске думал о том, почему ему казалось, что в Конохе не могло быть таких Богом забытых мест, которые отчаянно нуждались в ремонте? Эта часть деревни ему была не особо знакома. Лишь однажды они шли здесь с Командой Семь, когда напросились проводить Какаши-сенсея домой. Оказывается, он живёт в ужасном районе, где сама атмосфера тяжёлая и удушающая.
Саске невольно вспомнил свой район Учиха, стоящий отдельно от всех, такой родной и тёплый, а главное – не было в нём этого пугающего эффекта. Может быть, сами люди там смотрятся мрачно, но дома и улицы – нет, они были светлыми, даже золотыми в лучах утреннего солнца.
Весь их посёлок утопал в зелёной листве деревьев и цветах Сакуры, что цвела по всей округе. Особенно много было её возле полигона, где любил тренироваться Итачи.
В тенях, что отбрасывают её ветки, Саске порой прятался и наблюдал за тем, как брат выполняет упражнения по метанию сюрикенов и кунаев, всегда попадая в цель. Он мог это сделать даже с закрытыми глазами. Что за талант такой? Не просто так его в детстве прозвали гением.