Прощание с Дербервилем, или Необъяснимые поступки
Шрифт:
– Алло!
– кричал я.
– Алло! Вы меня слышите? Алло! Отвечайте!
Чу принялся мне помогать.
Результат был такой, как будто мы трясли куклу. В припадке лопушандоненавистничества я ущипнул невидимку на уровне своего бедра. Тогда-то и состоялся первый контакт. Мы услышали жалобное "ой!", и лопушандец обнаружился вполне зримо, с гримасой боли на лице.
– Привет вам, почтенные барахляндцы!
– сказал он.
– Вот вам все мои пуговицы - и прошу меня не задерживать.
Лопушандец начал срывать с себя пуговицы и совать их в наши карманы.
– Вы довольны, не правда ли?
– говорил он заискивающе, но в то же время и насмешливо.
– Какой замечательный у нас получился контакт!
– Почтенный лопушандец, - сказал я, - за кого вы нас принимаете? Нам нужен обычный контакт, а не пуговицы.
– Обычные контакты, - сказал лопушандец, - не начинаются со щипков. И перестаньте, пожалуйста, прикидываться, что вы не барахляндцы! Скажите прямо, если вам еще что-нибудь нужно. Вот вам на память мой пиджак. Я понимаю: вам хочется подружиться бескорыстной барахляндской дружбой!
Никто так, как лопушандцы, не владеет интонацией. Он нас припечатывал каждым своим словом. Издевка, брезгливость и даже некоторое сочувствие по поводу нашего ничтожества - все тут было! Нас явно оскорбляли.
– Я готов вас признать своими закадычными друзьями, - продолжал лопушандец.
– Но, прошу прощения, мне некогда. Уверен, что мои брюки вас утешат.
– Лопушандец исчез, прежде чем мы успели его удержать, на тротуаре валялись брюки и пиджак.
– Почтенный!
– закричал я.
– Почтенный! Неужели вы откажетесь поговорить с нами хотя бы издалека?
– Дорогуша!
– присоединился Чу.
– Всего два вопроса! К тому же нам так хочется возвратить вам вещи!
Лопушандец сжалился. Ему, наверно, не хотелось целиком выбираться из своих мыслей: мы увидели только голову и правую руку, которая делала какие-то движения, не принятые у землян, возможно издевательские.
– На два вопроса я готов ответить, - произнесла голова.
– Конечно, если вопросы не барахляндские.
– Мы надеемся, что они не барахляндские, - сказал Чу.
– Ответьте нам, почему вы нас боитесь и почему вы решили, что мы барахляндцы?
– Лопушандцы ничего не боятся, - ответила голова высокомерно, - но мир полон нелепостей.
– Здесь рука указала на нас: - Почему бы не уйти от них в сферу чистых размышлений? А ваша принадлежность к барахляндцам не вызовет сомнений даже у ребенка: у вас ни единой странности, а мысли в ваших глазах отливают безумным блеском. Как же тут не понять, что у вас на уме поступки нелепые и омерзительные, короче говоря, барахляндские. Я прощаюсь, почтенные!
– Голова вернулась к туловищу, некоторое время рука проделывала странные лопушандские движения, потом и она погрузилась в лопушандские мысли.
Высокомерие лопушандца меня потрясло: никогда еще со мной не обращались как с существом низшим.
– Чу, - сказал я, - нам следует проучить этих зазнаек! Они себя ведут так, как будто мы черт знает что! Я с мухой не позволил бы себе так обращаться!
– Успокойтесь, Егоров, - возразил Чу, - они такие, как есть. В конце концов, это их планета. Давайте-ка лучше подумаем, как вступить с ними в контакт, иначе наши барахляндцы останутся без подарков.
Мы уселись на разостланные лопушандские одежки и стали думать; мысли наши из серых становились разноцветными. Ни на какой другой планете я не встречал мыслей таких замечательных цветов и оттенков. Скоро они начали светиться: они собирались в громадные спиралевидные скопления и, похоже, уже существовали независимо от нас. Наши мыслительные импульсы породили целые галактики чистейшего разума... или безумия. Надеюсь, мы не очень повредили Вселенной. Я так был увлечен, что забыл о голоде. Об этой низменной потребности мне напомнил симпатичный лопушандец, который начал неподалеку от нас кружить в непонятном волнении. У лопушандца была очаровательная странность: он носил на шее в виде ожерелья связку сосисок. Мы с Чу начали отвлекаться от строительства мыслительных миров.
– Егоров, - шепнул Чу, - не смотрите в его сторону: спугнете. Похоже, он хочет вступить в контакт, но не решается.
– Сосиски заберем, а самого отпустим, - сказал я, глотая слюнки.
– Вы забыли о контакте!
– возмутился Чу.
– Конечно, сосиски мы съедим. А с ним вступим в контакт. Смотрите, он уже готов заговорить!
И в самом деле: лопушандец не очень, правда, громко, смущенно, но и не без лукавства произнес:
– А я любопытен!
– Почтенный, - решился я, - не стесняйтесь, скажите, что вас заинтересовало?
– Ваши мысли, конечно. Они так аппетитно светятся в ваших глазах. Нельзя ли мне принять участие в вашем пиршестве?
– Насчет пиршества очень точно сказано!
– похвалил я. Приблизьтесь - и мы приступим.
– Разве я удаляюсь?
– спросил лопушандец.
– Я уже с полчаса приближаюсь. И да поможет мне Высокий Смысл, минут через десять надеюсь быть у цели.
Лопушандец подшучивал над собой, чтоб придать себе решительности. На нас он смотрел насмешливо. Небо и лопухи тоже, по-видимому, не заслуживали серьезного отношения, и на них лопушандец бросал насмешливые взгляды, пока приближался к нам. Я понял, что в затруднительных случаях лопушандцы покрывают себя броней иронии.
– Надеюсь, вы не возражаете?
– спросил я, когда лопушандец уселся рядом с нами, и оборвал с его ожерелья первую сосиску.
– Такой странности я еще не встречал!
– обрадовался он.
Так мы подружились с первым лопушандцем. Его имя Лопух-в-канаве. Он познакомил нас со своими друзьями. Мы провели в обществе лопушандцев несколько незабываемых месяцев.
Любимое времяпрепровождение лопушандцев - разговоры об интересном. Лопушандец может говорить по нескольку суток подряд. При этом он в большом количестве потребляет бутерброды и пиво, так как теряет в весе по полтора килограмма в час, усиленно выделяя энергию, которая носит название т р е п к а л о р и и. На первых порах мы с Чу не могли выкроить ни минуты на еду. Говорить и жевать одновременно мы не умели, когда же мы не говорили, то сидели с открытыми ртами. Наши лопушандские друзья, видя, что мы превращаемся в скелеты, попросили знакомого учителя красноречия обучить нас трудному лопушандскому умению говорить жуя.
За разговорами мы чуть было не забыли о цели нашего прибытия на Лопушандию. Только через неделю мы выслали нашим барахляндским друзьям семьдесят замшевых курточек и столько же пар "Врангелей" - одежек, от которых барахляндцы без ума.
– Зачем?
– укоряли нас.
– Чтобы поощрять попрошайничество?
Но нашлись среди лопушандцев и сторонники нашей затеи. Эти лопушандцы надеялись, что большое количество подарков заставит барахляндцев задуматься над тем, как мало проку в приобретениях материальных. Через три дня мы получили телеграмму: "Благодарим за скромные подарки, ждем новых контактов". Телеграмма эта вызвала хохот среди наших лопушандских друзей. Все пришли к единодушному мнению: чего же еще ждать от барахляндцев?