Прощение славянки
Шрифт:
сказал:
– Константин Дмитриевич? Это снова Тяжлов… Вязьмикина уже у вас? Слава богу. Все хорошо, что хорошо кончается… Да, мы ужинаем. Передаю.
Турецкий сдвинул брови и взял трубку. Надо быть начеку, сфальсифицировать можно что угодно, хоть «звонок к другу», хоть к черту… Но почему-то когда он услышал голос Кости, сразу поверил.
– Ладно, – устало сказал он. – Думаешь, мне это все самому еще не надоело?
– Спросите у него про дом Полины, – подсказал Тяжлов.
Турецкий спросил. Внимательно выслушал ответ. Положил трубку на стол.
– Ну хорошо. Ну запеленговали. Отправлял он оттуда почту. И что с того? В чем вина Веснина? Общеизвестно, что органы
– Веснину принадлежал игорный бизнес в городе.
Турецкий не смог сдержать удивления.
– Да-да. Ему, а не Леоновичу. Веснин подмял под себя «жучков»-букмекеров. Это был многомиллионный бизнес. Голова у него работала. И на эти деньги он планировал сделать Леоновича мэром.
«И про махинации Димона он, конечно, знал, – с досадой подумал Турецкий. – Да что там – знал… Он их и финансировал! Аналитик работал масштабно».
– Стойте. А девчонка в красной майке с надписью «СССР», она тоже из этой компании? Звонки по телефону, странные появления на соседнем балконе?
– Лиза Кудряшова. Она из моей компании. Признаюсь, я не ждал появления Вязьмикиной. Кто ж мог знать, что киллер – женщина, и что она – журналистка, и что произведет на вас такое впечатление? Я-то надеялся, что вы западете на красную майку. Но пришлось ее убрать из игры.
– Из игры, – медленно повторил Турецкий. – Меня играли. Все дело в том, что вы… с самого начала знали все про Веснина, да?
Тяжлов слушал с явным интересом.
– Господи, – сказал Турецкий. – Вы действительно просто использовали эту ситуацию, чтобы вычислить киллера?! Всего-навсего? Поставили на уши заместителя и помощника генпрокурора?
– Не всего-навсего, – строго заметил Тяжлов. – Не всего-навсего! Это не пустяк. Это государственное дело. На счету этой дамочки, по меньшей мере, полтора десятка заказных убийств. В том числе и весьма громких. В том числе и в Москве. То, что она сейчас – «холодная», ничего не меняет. Она еще выведет нас на такие имена! В ее тайнике обнаружены фотографии. Она умудрялась как-то снимать своих заказчиков. Видимо, считала это своей страховкой, кто знает. Как мы теперь видим, не помогло. – Заметив реакцию Турецкого, он быстро сказал: – Дело не в этом. Ее последний заказчик оплатил ей убийство капитана Смолякова.
– Который вез в Москву компромат, что Веснин собрал на вас?
– Чушь. Веснин сунул ему макулатуру и сам же организовал его убийство.
– Веснин?! Зачем?!?!
– Именно. Смоляков думал , что везет в Москву важные документы своего друга и шефа. Он был готов за Веснина в огонь и воду. Вот кого мне по-настоящему жаль. Чудесный был парень. Может быть, ФСБ – не его работа была, а может, он был еще молод, а в свое время нашел бы у нас свою нишу. Они с Весниным были вроде бы друзья, несмотря на разницу в возрасте и в служебном положении, но на самом деле дружескую преданность Смолякова Веснин заполучил очень просто. В прошлом году в аналитическом отделе во время дежурства Смолякова пропал документ. Веснин якобы смог его восстановить.
– Вообще-то руки не дошли. Но это была фирма Беренштейна. Он ее успел продать. Сейчас она принадлежит Леоновичу.
– А откуда у вас такие сведения?
– От Вязьмикиной. – Турецкий прикусил язык. – Ах, ну да…
– Все не совсем так. Если бы вы потянули за эту ниточку, размотали бы клубок быстрее. Правда, кто знает, какой бы у нас был конечный результат. Фирма «Волжск-тур» принадлежит… принадлежала госпоже Вязьмикиной. Возможно, это был гонорар за устранение Беренштейна, который она сама себе определила. Может быть, потому, что в холдинге «Три кита» «Волжск-тур» – единственное, что приносило прибыль.
Турецкий молчал.
– Знать бы только, зачем она все это делала, – пробормотал Тяжлов. – Красивая баба, умная, молодая…
– Может, остров хотела купить?
– Какой еще остров? – неожиданно обозлился Тяжлов и выпил рюмку водки.
– А как насчет убийства хозяина издательского дома Беренштейна?
– Будем проводить повторное расследование. Полагаю, без этой дамочки не обошлось. Легостаев вряд ли его инициировал, но она точно знала, что ему это понравится. Самое занятное, что журналистика-то ей нравилась. Ну ладно. – Он вытер уголки рта салфеткой, и неожиданно на чеканном его лице появилось жалобное выражение. – Объясните мне теперь, наконец, как вы ее просчитали, Александр Борисович?! Я, со своей стороны, терпеливо вам прояснял белые пятна, но теперь уж верните должок. Это в моей шпионской башке ну никак не укладывается! Турецкий вздохнул:
– Скорее уж угадал. Абсолютного доказательства у меня не было. Я боялся, что это окажется так, но уже был к готов этому. Она прикончила Головню, когда мы с вами ужинали, – больше было некому. Отравила. А сделала это потому, что испугалась, что я сведу его с Агафоновым, и тот, игрок гораздо более опытный, Димона на чем-нибудь расколет. Я только не знал про поезд и не думал, что она – наемник. Думал – играет на чьей-то стороне, например на вашей. Журналистка, интеллектуалка. – Он вздохнул. – Самое ужасное, что я же ей инструкции и дал – законтачить Агафонова и Головню. И это получилось – как зеленый свет на убийство… – Турецкий не выдержал: – Но как вы меня вычислили, черт возьми?! Ведь когда вы ввалились ко мне в ванную, вы уже знали, кто я!
– Скорее случайно, чем специально, – сознался Тяжлов. – Хотя рано или поздно это все равно бы произошло. Но когда мы встретились в яхт-клубе… Там за вами внимательно наблюдали мои люди. Вы их не видели, но они-то, разумеется, следили за всем, что происходило в этом месте, пока я там был. Да еще вы потом спросили у управляющего о лодке Веснина. Вы не могли знать, что это его лодка, просто обратили на нее внимание. Но я-то приехал узнать как раз, когда Веснин ею пользовался! Как только вы уехали, управляющий позвонил мне. Он же писатель, вы знаете, наверно? Я его подкармливаю иногда: сюжеты даю.