Прошлой ночью в "Шато Мармон"
Шрифт:
— Привет! — сказала старлетка с тягучим, как мед, южным акцентом. — Как приятно наконец-то с вами познакомиться!
Брук улыбнулась и протянула руку, но Лайла уже подошла к ней с раскрытыми объятиями.
— Да ладно, обнимемся, я вас будто сто лет знаю! Должна сказать, вашему мужу повезло!
— Спасибо, — сказала Брук, немного устыдившись прежних негативных чувств. — У вас прелестное платье.
— Ах вы лапочка! Давайте я вас обоих с Кидом познакомлю.
Схватив Кида Рока за руку, она попыталась отвлечь его внимание от небольшой армии моделей (группы поддержки? танцовщиц? запасных?), дефилировавших мимо. После краткого
— Прикольный альбом, чувак! — Он облапил Джулиана обеими руками, как делают политики. — Респект и уважуха! Слушай, а тебе не нужно…
Брук не удалось расслышать, что Кид Рок спрашивал у ее мужа, потому что Лайла подтолкнула ее вбок и подалась так близко, что она отчетливо ощутила цитрусовый запах ее духов.
— Деньги начинай тратить сразу, — сказала она на ухо Брук. — Они такие же твои, как и его. Он без тебя ни цента бы не заработал, правильно? Ну и нечего себя обижать.
— Деньги? — ошеломленно переспросила Брук.
— Брук, милая, именно об этом я больше всего жалею в истории с Патриком. Я высидела сотни университетских и профессиональных матчей, летала на каждый Богом забытый продуваемый стадион в стране, поддерживала его, постоянно была рядом, пока с ним не подписали контракт на восемьдесят миллионов, — и тут он изменил мне с порнозвездой. Как вспомню, что именно я настаивала — дескать, неприлично покупать роскошный особняк… Учись на моих ошибках, лапонька. Купи себе какой хочешь дом, ты его заработала.
Не успела Брук ответить, как к ним вразвалочку подошли Джулиан и Кид Рок; все четверо, встав в одну линию, плечом к плечу, улыбались и махали фотографам.
У Брук не было возможности продолжить разговор с Лайлой — у входа в Стэйплс-центр их нагнал Лео. Она уже втайне поздравляла себя с успешно пройденной дистанцией, когда женщина в платье на бретелях, расшитом пайетками, и пятнадцатисантиметровых шпильках типа «смерти вопреки» сунула микрофон ей под самый подбородок и буквально завопила:
— Брук Олтер, что вы почувствовали, увидев мерзкие фотографии мужа, которого так долго поддерживали?
Вокруг вдруг стало очень тихо. За две секунды, которые звучал вопрос, все артисты, ассистенты, журналисты, телеведущие, операторы и фанаты словно онемели. В какой-то миг Брук показалось, что тишину до звона в ушах ощущает только она, поскольку падает в обморок, но сразу стало понятно — она не настолько удачлива. Десятки-сотни голов повернулись к ним в тот миг, когда Джулиан так сжал ее руку, что кости запястья едва не раскрошились, как мел. Брук хотелось кричать и смеяться одновременно. Интересно, какой будет общая реакция, если улыбнуться и сказать: «Забавно, что вы спросили. Верите ли, я чувствовала себя просто восхитительно. Ну какая женщина не мечтает услышать о предполагаемой интрижке мужа с другой, да еще во время трансляции по национальному телевидению от людей вроде вас? Какие еще умные вопросы прозвучат, прежде чем мы войдем в Стэйплс-центр? Неужели никаких? Отлично, приятно было познакомиться». И еще Брук жутко захотелось воткнуть острие ножниц поглубже в пайетки на груди мерзавки, а потом добить ту ее же острыми шпильками. Она задыхалась от ненависти.
Конечно, Брук не закричала, ее не вырвало, она не стала истерически смеяться или сыпать оскорблениями. Глубоко вздохнув через нос, Брук сделала виц, что не замечает устремленных на нее взглядов, и спокойно сказала:
— Я очень горжусь моим мужем, который столького достиг, и очень рада быть здесь сегодня и присутствовать на его выступлении. Пожелайте ему удачи! — Стиснув, в свою очередь, руку Джулиана, сама не зная, откуда у нее взялось такое самообладание, она повернулась к мужу и непринужденно предложила: — Идем?
Джулиан поцеловал ее, галантно предложил взять его под руку, и, прежде чем кто-нибудь еще успел приблизиться, Брук, Джулиан и Лео вошли в здание.
— Брук, ты была великолепна! — торжествующе завопил Лео, шлепнув потную ладонь Брук на шею сзади.
— Кроме шуток, Ру, это первоклассный ответ на репортерскую провокацию, — поддержал его Джулиан: — Ты разобралась с этой тварью как профессионал!
Брук выпустила руку мужа. От его поздравлений ее замутило.
— Мне надо в туалет.
— Подожди, Брук, вас должны сразу усадить, чтобы Джулиан мог уйти за кулисы и порепетировать перед выступлением с…
— Ру, неужели нельзя подождать хотя бы одну…
Не удостоив их взглядом, Брук повернулась и отошла, пробираясь в толпе красивых, великолепно одетых людей, уговаривая себя, что никто ее не знает, и как бы ее ни тошнило, никто на нее не посмотрит и не станет обсуждать. Она надеялась спрятаться от всех и прийти в себя. Дамский туалет оказался неожиданно убогим, что в принципе характерно для Стэйплс-центра, но совершенно не соответствует уровню церемонии «Грэмми», поэтому Брук, закрыв за собой дверцу кабинки, постаралась ни к чему не прикасаться. Она глубоко дышала, успокаиваясь, и рассеянно слушала женскую болтовню у раковин.
Одна из женщин рассказывала, как заметила Тейлор Свифт и Кейни Уэст, заговорившихся на краю ковровой дорожки, и отказывалась понимать, с чего красавица Тейлор обратила внимание на эту Кейни («она же ноль без палочки, вообще никто!»). Ее подруга спорила, кому больше идут почти одинаковые маленькие черные платья — Тейлор или Майли[28] (мнения разделились), а потом каждая из собеседниц назвала самого, по ее мнению, сексуального мужчину на церемонии (выбор пал на Джея-Зи[29] и Джоша Дюамеля[30]). Одной не давало покоя, кто присматривает сегодня за сыном Дженнифер Хадсон, а вторая хотела знать, почему на «Грэмми» заявилась Кейт Бэкинсейл, если ни она, ни ее муж не имеют отношения к музыкальной индустрии. Словом, обычная женская болтовня, так трещала бы и Брук с Нолой, окажись они здесь. У Брук немного отлегло от сердца, но тут собеседницы перешли к новой теме.
— Ты уже видела фотографии Джулиана Олтера? — спросила та, чей голос был неприятно скрипучим.
— Нет. Что, действительно скандальные?
— Еще какие! Она об него тем самым местом трется. На одном снимке они, по-моему, вообще трахаются под ее юбкой.
— А кто она, узнали?
— Да никто, дура какая-то. Случайно попала в «Шато Мармон».
В тысячный, наверное, раз за вечер Брук перестала дышать. В туалет то и дело заходили женщины, мыли руки, поправляли воображаемые выбившиеся прядки и освежали безупречно наложенную помаду, но Брук превратилась в слух, улавливавший только два голоса. Растравлять себя не было смысла, но любопытство пересилило. Проверив, надежно ли заперта дверца кабинки, Брук приникла к длинной щели со стороны петель. Болтушкам у раковины было лет по двадцать семь; для себя Брук определила их как старлеток, хотя ни одна не показалась ей знакомой.