Простительные грехи
Шрифт:
— Лино, я думаю, что это самое милое, что я когда-либо слышал, — прервал ее хриплый голос Маттео, в котором слышалась издевательская усмешка. Но выражение его лица не выражало ничего, кроме открытого одобрения.
— Да ну тебя, — засмеялась Айвори. — Это важный разговор. Я пришлю его, когда мы закончим.
— Ладно, — простонал Маттео, но, ухмыльнувшись, прошел мимо, чтобы взять Луну из рук Дона. — Я проведу время с самой красивой малышкой в мире. Она все равно намного красивее тебя, Лино.
Он пошел по коридору в свой
— Если ты хочешь знать секрет, я думаю, что лучший способ заставить Самару доверять тебе в сексуальном плане — это поставить ее удовольствие выше своего. Напомни ей, что секс, или оральный секс, или что бы то ни было, может доставлять удовольствие. Она, вероятно, забыла об этом после всего. Если ее последний опыт был неприятным, это может затуманить все и заставить нуждаться в напоминании о том, что секс был хорош раньше и может быть хорош снова.
Айвори продолжила с советами, дав мне целую сокровищницу вещей, которые я мог бы использовать, чтобы привести Самару в порядок быстрее.
К тому времени, когда я вошел в офис Маттео, я чувствовал себя намного лучше во всех отношениях с Самарой.
За исключением того, о чем я пришел поговорить с Маттео.
???
Я плюхнулся на свое обычное место в кабинете Маттео и ухмыльнулся, когда мужчина передал мне свою дочь. Он так не решался отдать ее, как будто ничто не имело большего значения, чем держать ее в своих объятиях столько, сколько он мог. Я ворковал над малышкой, маленькой Луной Маттео, раскачивая ее взад-вперед, пока она смотрела на меня, как будто не могла решить, что обо мне думать.
— Я знаю, что ты не оставил Самару, чтобы навестить Айвори и ребенка, ты бы взял ее с собой для этого, — проворчал Маттео, садясь за свой стол и принимая образ диктатора на троне.
— Я бы взял, — согласился я. — Райкер что-нибудь нашел?
Маттео вздохнул.
— Ты знаешь, какой он. Он отметится, как только будет что сообщить, а пока лучше, если мы не будем его отвлекать. Коннор не вернулся к работе, его мобильник перестал работать, и он не вернулся в свою дерьмовую квартиру. Райкер проверил казино и нелегальные игры, но, поскольку его колодец с Мерфи иссяк, у него вообще нет денег, чтобы играть в азартные игры.
Я хмыкнул, и только драгоценный комок в моих руках удержал меня от того, чтобы слететь с катушек. Коннор был далек от криминального гения. В некоторые дни меня удивляло, что этот человек умудрялся сам завязывать шнурки, так что как ему удавалось прятаться от Райкера и от всех людей, было выше моего понимания.
— Тогда давай поговорим о Мерфи. Я не хочу создавать для тебя никаких проблем, но если он придет за Самарой, я хочу, чтобы он точно знал, чем рискует, прежде чем он это сделает.
Маттео
— Кто самый красивый ребенок? — спросил я у Луны, наконец заработав то, что казалось счастливым бульканьем. Я не говорил по детски, но я бы принял жилища согласие.
— Ты ей нравишься, — проворчал Маттео.
— Конечно, она любит меня. Я ее веселый дядя.
Маттео фыркнул.
— Ты ее двоюродный дядя. Троюродный брат. Какая-то хрень в этом роде.
— Ш-ш-ш, — выругался я. — Ты не должен ругаться перед Луной.
Он равнодушно посмотрел на меня, как будто идея не ругаться перед его дочерью была нелепой. Так оно и было. Учитывая преступления, которые ежедневно совершают все мужчины, вокруг которых росла Луна, ругательство было бы наименьшей из ее проблем.
— Я думаю, тебе следует пойти к Мерфи. Поговори с ним, будь откровенен. Нет нужды в том, чтобы это было некрасиво. Его проблема в Конноре, а не в Самаре. Она больше не его жена, а твоя. Он бизнесмен, каким бы мерзким он ни был. Он поймёт, что преследовать Самару не стоит того, чтобы рисковать гневом Белланди. Война, которая последует, будет стоить ему дороже, чем он мог когда-либо мечтать выманить у Коннора или Самары, если бы он продал ее.
Я кивнул, вставая и возвращая Луну Маттео. Она сразу схватила его палец в свой маленький кулачок, папина дочка до мозга костей. Учитывая, что ради нее он готов сдвинуть саму Землю, я мог понять его привлекательность.
Даже в младенчестве она, казалось, чувствовала это. Мне было интересно, чувствует ли она то же самое в своей матери. Ведь милая и невинная Айвори убила единственного мужчину, посмевшего угрожать ее ребенку.
Мама-медведица была сильна в ней.
— Ты идешь прямо туда?
— Да, — хмыкнул я. — Он все еще держит суд в том ирландском пабе на Кларке?
Маттео рассмеялся, потому что ему и в голову не придет проводить долбанные часы поседений в ресторане. У него были сотрудники, которые делали это за него, и недавние попытки Тирнана взять на себя управление операциями Адриана были по большей части смехотворны. Этот человек не был создан для того, чтобы быть Боссом.
— Так и есть. Посмотрим, справится ли он с этим, если приравняет операцию по торговле людьми к своему букмекерскому дерьму. Клянусь, он — пятно на всех нас.
— Большинство мафиози вовсе не известны как хорошие люди, Маттео, — рассмеялся я. — Мы, безусловно, расширяем границы этого слова.
Он заметно вздрогнул и задумчиво кивнул.
— Сделай себе одолжение и убедитесь, что Самара знает о девушках, — предупредил он. — У меня никогда не складывалось впечатление, что она интересуется нашим бизнесом, и я знаю, что Айвори сказала, что Самара была в неведении, когда она наводила справки, когда они в последний раз обедали. Незнание всегда было блаженством, я так понимаю?