Пространство
Шрифт:
В этом случае все вышло иначе. Люди приняли исчезновение как должное. На подходе к Кольцу кто-то точно бы пропал — так и предполагалось. От рейса ожидали недоброго — ведь люди приближались к опасной и зловещей обители призраков. Прикрыло Мелбу и то обстоятельство, что все были на взводе. Если она срывалась в слезы, все думали, что знают причину. Они видели причину в страхе.
Мелба собрала тестеры в рукав, встала и повернула к лифту. Сервисные лифтовые кабинки были тесными, едва втиснуться одному ремонтнику с инструментами. Переход на новую палубу — как шаг в гроб. Когда кабинка двинулась, ей представилось, что напряжение упадет и она окажется в ловушке. Мысли мгновенно
«Принц Томас» был одним из крупнейших кораблей земной флотилии, и в нем поселили собранную ООН орду штатских. Художники, поэты, философы, священники. Корабль остался прежним, но больше не воспринимался как военный. Ей иногда казалось, будто она путешествует неудобным, плохо устроенным круизным лайнером. Кларисса, не раз покидавшая земной гравитационный колодец, бывала на яхтах и роскошных судах и представляла, сколько хлопот добавилось капитану с жалобами пассажиров на слишком тесные холлы и плохое качество настенных кранов. В прошлой жизни она сама бы жаловалась — а теперь и внимания не обращала.
Отчего это не дает ей покоя? Одной смертью больше, одной меньше. Окажись это кто-то другой, не Рен…
— На месте, — доложил Станни.
— Дай мне еще секунду, — ответила Мелба, выходя из лифта.
Новый коридор почти не отличался от того, что остался уровнем выше. Здесь всюду располагались жилые помещения и склады, а на нижних палубах — машинные залы, мастерские, ангары. Они начали искать неполадку в цепях сверху, потому что здесь было проще. Дальше пойдет хуже. Так всегда случается.
Она нашла распределительный щит, достала тестерный пакет и подключилась.
— Сол?
— На месте, — отозвалась Соледад.
— Отлично, — сказала Мелба. — Начинаем проверку.
Она тогда перетащила Рена к себе каюту и положила на пол. Действие гормонов заканчивалось, поэтому Мелба легла в койку и отдалась ломке. Может, ей это только почудилось, но в тот раз пришлось тяжелее обычного. Под конец ей показалось, что она опростается, но форма осталась чистой. Потом ее отпустило. Оставив Рена на полу, она раздобыла грушу с кофе, отнесла терминал Рена в общий шкаф бригады и отыскала офицера службы безопасности. Хрупкий марсианин по имени Андре Коммени вполуха выслушал ее неофициальное сообщение: «Рен вызвал меня посоветоваться, я прошла на его обычное рабочее место, но там его не застала. Обыскала весь корабль, но так и не нашла, и на запросы связи он не отвечает». Мелба притворялась умеренно озабоченной.
Пока прочесывали корабль, она достала тубы с герметиком, вернулась в каюту и похоронила Рена. Его волосы как будто стали еще ярче, горели красками кораллового рифа. На коже, бледной как солнечный свет, темнели багровые пятна гематом. Тело еще не окоченело, так что ей удалось согнуть его в позу зародыша, втиснуть в шкаф и залить оставшееся пространство пеной. Через несколько минут герметик застыл. Пена не пропускала воздуха и не поддавалась давлению. Если все было сделано правильно, трупный запах не просочится наружу.
— Надие, [101] — устало сообщила Соледад. — У вас что-нибудь есть?
— О, — воскликнул Станни, — у меня, похоже, да. В этой коробке — десятипроцентное отклонение.
— Отлично, — сказала Мелба. — Переустанови, проверим, может, в этом все дело.
— Уже начал, — откликнулся Станни. — Перекусим, пока загружается?
— Встречаемся на камбузе, — согласилась Мелба.
Голос звучал почти нормально. Как у всех.
В камбузе было почитай что пусто. По корабельному времени — середина ночи, так что всего несколько человек из команды устроились за столиками, поглядывая на входящих штатских. По условиям контракта им разрешалось пользоваться офицерской столовой. Мелба слыхала, что к штатским контрактникам, таким, как она и ее бригада, флотские относятся с некоторым недоверием. Она бы обиделась, если бы своим примером не доказала, что такие подозрения оправданы. Соледад со Станни уже сидели за столиком, пили кофе из груш и ели сладкий рулет с одной тарелки.
101
Ничего.
— Вот по чему я буду скучать, когда долетим, — сказал Станни, поднимая кусочек вверх. — Без тяги даже лучший кок не справится с выпечкой. Как ты думаешь, мы долго будем в свободном полете?
— Сколько понадобится, — ответила Мелба. — По плану — два месяца.
— Два месяца в невесомости, — вздохнула Соледад, а ее тон и выражение лица явственно добавили: «Два месяца у Кольца».
— Да уж, — поддержал Станни. — От Боба новостей нет?
Пятый член их бригады — теперь уже четвертый — остался на «Сересье». Оказалось, что у него, как и у Рена, были какие-то связи с одним из медиков, и служба безопасности записала его в подозреваемые. Обычно исчезновения людей объяснялись внутренними трениями. У Мелбы опять перехватило горло.
— Пока ничего, — ответила она. — Да отпустят его, он же ни в чем не виноват.
— Да, — кивнула Соледад, — Боб мухи не обидит. Хороший человек, это всем известно. И он любил Рена.
— Зачем же в прошедшем времени? — заметил Стан. — Может, он еще жив.
— С эссе койса [102] в двух шагах от нас — лучше бы ему умереть, — возразила Соледад. — Меня с самого старта дурные сны мучают. Думаю, мы не вернемся из этого рейса. Никто из нас не вернется.
102
С этой гадостью.
— От таких разговоров добра не будет, — остановил ее Станни.
В столовую вошла женщина — средних лет, с густыми рыжими волосами, стянутыми в строгий узел. Улыбка ее словно спорила с прической. Мелба взглядом показала ей, что за их столиком места нет, и отвернулась.
— Что бы ни случилось с Реном, — сказала она, — у нас есть работа, и мы ее будем делать.
— Вот это чертовски верно, — ответил Станни и сорвавшимся голосом повторил: — Чертовски верно…
Они еще посидели молча, глядя, как плачет этот немолодой мужчина. Сол положила руку ему на плечо, и срывающееся дыхание стало выравниваться. Станни кивнул, сглотнул. С него бы писать символическое полотно «Горе храбреца». Благородное лицо. Мелбу поразила мысль, что Станни, наверное, ровесник ее отцу. Только отец никогда ни о ком не плакал.
— Извини, — сказала она. Не собиралась этого говорить, но слово вырвалось и прозвучало как ругательство.
— Ничего, — отозвался Станни, — я в порядке. Попробуй рулет, босс.
Мелба, сдерживая слезы, потянулась за лакомством. Только не заговаривать. Она сама не знала, какие слова у нее вырвутся, и боялась саму себя. Ее терминал загудел — диагностика закончилась. Пик остался на месте. Станни выбранился и пожал плечами.
— Нет покоя злодеям, нет отдыха добрым, — бросил он, вставая.