Противостояние. Том I
Шрифт:
– И что нам делать?
– Продиктовать тебе список неотложных дел? – улыбаясь, спросил Глен.
Стюарт указал на потрепанный блокнот с темными силуэтами двух танцоров и словами «ТАНЦУЕМ БУГИ!» на ярко-розовой обложке.
– Да.
– Ты шутишь?
– Отнюдь. Ты сам сказал, Глен, мы должны как-то организовываться. Я тоже это чувствую. И с каждым днем мы упускаем время. Мы не можем просто сидеть, гоняя шкурку, и слушать радио. Иначе однажды утром проснемся и увидим, как этот крутой парень въезжает в Боулдер во главе бронетанковой колонны, да еще при поддержке с воздуха.
– Только не жди его завтра.
– Я и не жду. А как насчет следующего мая?
– Возможно, – прошептал Глен. – Да, очень даже возможно.
– И что, по-твоему, тогда будет с нами?
Глен обошелся без слов. Указательным пальцем правой руки нажал на воображаемый курок. А потом торопливо допил вино.
– Да, – кивнул Стюарт. – Так что давай начнем организовываться. Говори!
Глен закрыл глаза. Разгорающийся день коснулся его морщинистых щек и лба.
– Ладно. Значит, так, Стью. Первое: воссоздать Америку. Маленькую Америку. Чистыми средствами и грязными. Прежде всего – организационная структура и управление. Если начнем сейчас, сможем сформировать те органы управления, какие сочтем нужными. Если будем ждать, пока население утроится, у нас возникнут серьезные проблемы. Мы можем через неделю, то есть восемнадцатого августа, созвать общее собрание, на которое должны прийти все. До собрания должен начать действовать специальный организационный комитет. Скажем, из семи человек. Ты, я, Эндрос, Фрэн, Гарольд Лаудер, может, еще парочка других. Задача комитета – сформировать повестку дня для собрания восемнадцатого августа. И некоторые пункты я могу назвать тебе прямо сейчас.
– Выкладывай.
– Первое: зачитывание и ратификация Декларации независимости. Второе: основы Конституции. Третье: основы Билля о правах. Ратификация должна проводиться устным голосованием.
– Господи, Глен, мы же все американцы…
– Нет, вот тут ты ошибаешься. – Глен открыл глаза, запавшие и налитые кровью. – Мы – горстка выживших безо всякого государства. Мы – сборная солянка самых разных возрастных групп, религиозных групп, классовых сословий и национальных принадлежностей. Государство – это идея, Стью. Вот что это такое, если отбросить бюрократию и прочее дерьмо. Я даже пойду дальше. Это – навязанная система взглядов, всего лишь тропка памяти, проложенная в нашем сознании. Мы сейчас проходим через культурный лаг. Большинство людей все еще верит в представительскую форму государства – республику, которую они воспринимают как «демократию». Но долго культурный лаг длиться не может. Через какое-то время до них начнет доходить: президент мертв, Пентагон сдается в аренду, в палате представителей и в сенате дебатируют только термиты и тараканы. Наши люди очень скоро начнут прозревать, осознают, что старых порядков уже нет и они могут воссоздавать общество таким, каким захотят его увидеть. Нужно – мы должны – поймать их до того, как они прозреют и сделают что-то ужасное.
Он нацелил палец на Стью.
– Если кто-нибудь встанет на собрании восемнадцатого августа и предложит передать матушке Абагейл абсолютную власть, назначит тебя, меня и Эндроса ее советниками, эти люди встретят такое предложение овацией, не осознавая, что проголосовали за приведение к власти первого американского диктатора со времен Хьюи Лонга [155] .
– Нет, я не могу в это поверить. Среди нас – выпускники колледжей, адвокаты, политические активисты…
155
Хьюи Пирс Лонг (1893–1935) – американский политический деятель и прототип главного героя романа Р.П. Уоррена «Вся королевская рать».
– Может, они ими были. Но сейчас это толпа усталых, испуганных людей, которые не знают, что дальше. Кто-то, вероятно, и запищит, но они заткнутся, когда ты скажешь им, что матушка Абагейл и ее советники за шестьдесят дней обеспечат подачу элект роэнергии. Нет, Стью, это очень важный момент – первым делом утвердить дух прежнего общества. Именно под этим я подразумеваю воссоздание Америки. И мы должны идти этим путем, раз уж нам предстоит жить под угрозой нападения человека, которого мы называем Противник.
– Продолжай.
– Хорошо. Следующим пунктом повестки дня должен быть выбор модели управления, повторяющей ту, что используется в городах Новой Англии. Идеальная демократия. Пока нас мало, она прекрасно сработает. Только вместо членов городского совета мы изберем семь… представителей, полагаю. Представители Свободной зоны. Как это звучит?
– Звучит неплохо.
– Я тоже так думаю. И мы проследим, чтобы представителями выбрали тех же самых людей, кто входил в специальный комитет. Ускорим процесс и проведем голосование до того, как кто-то начнет проталкивать своих друзей. Мы можем подобрать людей, которые выдвинут нас. И тех, кто потом поддержит наши кандидатуры. Голосование пройдет без сучка без задоринки, как игла сквозь тюль.
– Здорово! – В голосе Стью слышалось восхищение.
– Само собой, – хмуро ответил Глен. – Если хочешь обойти формальности, чтобы ускорить демократический процесс, обратись к социологу.
– Что потом?
– Следующий пункт программы будет принят с наибольшим энтузиазмом. И вот как он должен звучать. «Постановили: матушка Абагейл наделяется абсолютным правом вето на любое действие, предложенное Советом».
– Господи! Она на это согласится?
– Думаю, да. Но сомневаюсь, что ей придется воспользоваться этим правом, во всяком случае, такой ситуации я не предвижу. Мы не сможем создать работоспособный орган власти, если поставим ее во главу этого органа. Но она связывает нас всех. Мы все столкнулись с паранормальным явлением, благодаря которому и оказались здесь. И ее… ее окружает особая аура. Все люди в этой разношерстной компании используют одни и те же прилагательные, когда описывают ее: хорошая, добрая, старая, мудрая, умная, милая. Все эти люди видели один сон, от которого душа уходила в пятки, и другой, вселявший спокойствие и уверенность. Однако мы сможем ясно дать ей понять, что она – наш лидер чисто номинально. Я думаю, она сама этого захочет. Она старая, уставшая…
Стью уже качал головой.
– Она старая и уставшая, но воспринимает борьбу с темным человеком как крестовый поход, Глен. И не только она. Ты это знаешь.
– Ты хочешь сказать, она может решить порулить?
– Может, это будет не так уж плохо, – ответил Стью. – В конце концов, нам снилась она, а не Совет представителей.
Теперь закачал головой Глен:
– Нет, я не могу принять идею, что все мы – пешки в какой-то постапокалиптической игре добра и зла, какие бы сны нам ни снились. Черт побери, это иррационально!
Стью пожал плечами:
– Слушай, давай сейчас в это не углубляться. Я нахожу здравой твою идею дать ей право вето. Более того, я думаю, этого недостаточно. Мы должны дать ей право предлагать, а не только запрещать.
– Но не абсолютное право на этой стороне Скалистых гор.
– Нет, ее идеи должны получать одобрение Совета представителей, – ответил Стью, а потом добавил, лукаво усмехнувшись: – Но мы можем превратиться в резиновую печать для ее указов, а не наоборот.
Наступила долгая пауза. Глен потирал лоб рукой. Потом заговорил:
– Да, ты прав. Она не может быть главой номинально… по крайней мере мы должны учитывать, что у нее могут быть собственные идеи. А теперь я убираю мой затуманившийся хрустальный шар, Восточный Техас. Потому что матушка Абагейл – из тех, кого мы, занимающиеся социологией, называем ориентирующимися на других.
– И кто эти другие?
– Бог? Тор? Аллах? Крошка Герман [156] ? Это не имеет значения. Означает это следующее: то, что она говорит, не всегда будет обусловлено нуждами общества или его устремлениями. Она будет слушать какой-то другой голос. Как Жанна д'Арк. Ты открыл мне глаза. Дело может закончиться теократией.
156
Крошка Герман – комический персонаж, созданный американским комиком Полом Рубенсом.