Противостояние. Том I
Шрифт:
Власть. Организация. Он вновь обвел эти слова, и теперь они напоминали узников, загнанных за тройную ограду. Как хорошо они сочетались друг с другом… и как печально звучали.
Вскоре пришел Ральф.
– Завтра подойдут новые люди, Никки, а послезавтра у нас будет целый парад. В той группе больше тридцати человек.
Хорошо, написал Ник. Скоро у нас появится врач. Согласно теории вероятности.
– Да, мы превращаемся в обычный город.
Ник кивнул.
– Я разговаривал с парнем, который возглавлял сегодняшнюю группу. Его зовут Ларри Андервуд. Умный парень, Ник. И такой сообразительный.
Ник вскинул брови и нарисовал в воздухе вопросительный знак.
– Что ж, постараюсь. – Ральф понимал, что означает вопросительный знак: поподробнее, если можно. – Он на шесть-семь лет старше тебя и, думаю, на восемь-девять моложе Редмана. Но Ларри из тех людей, которых, по твоим словам, мы должны искать. Задает правильные вопросы.
Снова вопросительный знак.
– Во-первых, кто тут главный? Во-вторых, что теперь будет? В-третьих, кто этим занимается?
Ник кивнул. Да, вопросы правильные. Но правильный ли человек? Возможно, Ральф прав. С тем же успехом он мог ошибаться.
Я постараюсь встретиться с ним завтра и познакомиться, написал он на чистом листе бумаги.
– Да, это надо. Он хороший парень. – Ральф переминался с ноги на ногу. – И я поговорил с матушкой Абагейл до того, как этот Андервуд и его люди пришли поздороваться. Поговорил с ней, как ты и хотел.
Вопросительный знак.
– Она говорит, что мы должны продолжать. Должны довести дело до конца. Говорит, что люди томятся бездельем, и им нужны те, кто скажет, где можно спустить штаны и наложить.
Ник откинулся на спинку стула и беззвучно рассмеялся. Потом написал: Я практически не сомневался, что она так думает. Завтра я поговорю со Стью и Гленом. Ты напечатал листовки?
– Ох! Эти? Черт, да! – ответил Ральф. – Всю вторую половину дня на них угробил. – Он протянул Нику листовку. Она еще пахла чернилами для мимеографа, большие буквы притягивали взгляд. Текст Ральф набрал сам.
20.30, 18 августа 1990 г.
Место: эстрада в парке Каньон-бульвар при ХОРОШЕЙ погоде,
«Чатокуа-холл» в парке Чатокуа при ПЛОХОЙ.
Ниже были приведены две простенькие карты для вновь прибывших и тех, кто еще не успел познакомиться с Боулдером. Еще ниже, более мелким шрифтом, имена и фамилии тех, кого он, Стью и Глен одобрили после обсуждения сегодня утром:
Организационный комитет:
Ник Эндрос
Глен Бейтман
Ральф Брентнер
Ричард Эллис
Фрэн Голдсмит
Стюарт Редман
Сюзан Штерн
Ник указал на строку об угощении и вскинул брови.
– Да, приходила Фрэнни и сказала, что народа соберется больше, если им что-нибудь предложить. Она и ее подруга Патти Крогер обо всем позаботятся. Печенье и зарекс [158] . – Ральф скорчил гримасу. – Если бы мне предложили на выбор зарекс или бычью мочу, я бы сел и задумался. Можешь взять мою порцию, Никки.
158
Зарекс – напиток с фруктовым вкусом из концентрата.
Ник улыбнулся.
– Единственное, что мне во всем этом не нравится, – продолжил Ральф уже серьезно, – это то, что вы включили меня в комитет. Я знаю, что означает это слово. Оно означает: «Поздравляем, тебе придется делать всю тяжелую работу». Знаешь, я не то чтобы возражаю, никогда не бегал от тяжелой работы. Но в комитете должны быть люди с идеями, а у меня с ними не очень.
Ник быстро нарисовал в блокноте большой си-би-передатчик и радиобашню, вершина которой испускала электрические молнии.
– Да, но это другое, – мрачно сказал Ральф.
Ты справишься, написал Ник. Будь уверен.
– Если ты так считаешь, Никки, я попробую. Но по-прежнему думаю, что этот парень Андервуд принес бы больше пользы.
Ник покачал головой и хлопнул Ральфа по плечу. Ральф пожелал ему спокойной ночи и пошел наверх. После его ухода Ник долго и задумчиво смотрел на листовку. Если Стью и Глен видели ее – а он в этом не сомневался, – то знали, что Ник по собственной инициативе вычеркнул Гарольда Лаудера из их списка организационного комитета. Он понятия не имел, как они восприняли его решение, но сам факт, что пока никто гневно не стучался в его дверь, был хорошим знаком. Они, возможно, захотели бы поторговаться, и при необходимости он пошел бы с ними на сделку, только для того, чтобы обойтись без Гарольда. Если бы пришлось, он бы отдал им Ральфа. Ральф действительно не хотел входить в комитет, хотя, черт побери, обладал природной смекалкой и бесценным умением находить решения самых сложных проблем. В постоянном комитете от него было бы немало проку. Ник чувствовал, что Стью и Глен уже включили в этот комитет многих своих друзей. А если он, Ник, не хотел Лаудера, им оставалось лишь согласиться с ним по-хорошему. Чтобы захват власти прошел гладко, следовало избегать разногласий. «Мама, как этот человек достал кролика из шляпы?» – «Знаешь, сынок, я не уверена, но, возможно, он отвлек их внимание печеньем и зарексом. Это срабатывает всякий раз».
Ник вернулся к странице, на которой выводил каракули, когда пришел Ральф. Посмотрел на слова, обведенные трижды, словно для надежности. Власть. Организация. Внезапно он написал под ними еще одно – благо места хватало. И теперь надпись в тройном круге гласила: «Власть. Организация. Политика».
Но он хотел исключить Лаудера из списка не только потому, что Стью и Глен стремились укомплектовать комитет своими друзь ями. Конечно, Нику было обидно. Не без этого. А как же иначе? В конце концов, он, Ральф и матушка Абагейл основали Свободную зону Боулдера.
Сотни людей уже здесь, а еще тысячи – на пути сюда, если Бейт ман прав, думал он, постукивая фломастером по окольцованным словам. Чем дольше он на них смотрел, тем более отвратительными они ему казались. Но когда Ральф, и я, и матушка, и Том Каллен, и остальные из нашей группы прибыли в Боулдер, тут жили только кошки и олени, которые пришли из национального парка, чтобы полакомиться тем, что растет в садах и… осталось в магазинах. Один каким-то образом попал в супермаркет «Столовая гора» и не мог оттуда выбраться. Обезумел, бегая по проходам, сшибал стеллажи, падал, поднимался, снова бежал. Мы тоже пришельцы, это так, мы живем здесь меньше месяца, но мы были первыми! Так что обида, естественно, есть, но не она причина того, что я вычеркнул Гарольда из списка. Я не хочу видеть его в составе комитета, потому что не доверяю ему. Он все время улыбается, но водонепроницаемая