Противостояние. Том I
Шрифт:
– А ты заботься о Фрэнни, здоровяк.
– Будь уверена.
– И не очень усердствуй в новой должности.
– Это мне точно по силам.
Она отбросила сигарету.
– Что скажешь, Сюзи?
Сюзан кивнула, включила передачу, натужно улыбнулась.
– Дейна…
Она вновь повернулась к нему, и Стью мягко поцеловал ее в губы.
– Удачи тебе.
Она улыбнулась:
– Ты должен сделать это дважды, если хочешь, чтобы меня действительно сопровождала удача. Или ты не знал?
Он поцеловал ее второй раз, более медленно и обстоятельно. Вновь подумал: «Лесбиянка?»
– Фрэнни – счастливая женщина, – заметила Дейна. – Можешь меня процитировать.
Улыбаясь, не зная, что и сказать, Стью отступил на шаг и промолчал. В двух кварталах от них один из оранжевых самосвалов похоронной команды прогрохотал по перекрестку, как зловещее знамение, и нарушил магию момента.
– Поехали, детка. – Дейна посмотрела на Сью. – Нам пора.
Они укатили, а Стью, стоя на тротуаре, проводил их взглядом.
Сью Штерн вернулась через два дня. По ее словам, она смотрела Дейне вслед, когда та уезжала из Колорадо-Спрингс, смотрела, пока Дейна не превратилась в точку, слившуюся с ландшафтом. Потом немного поплакала и двинулась в обратный путь. На ночлег остановилась неподалеку от маленького городка Монумент, и глубокой ночью ее разбудил тихий скулеж, от которого по коже побежали мурашки. Казалось, он доносился из дренажной трубы под дорогой, рядом с которой Сью устроилась на ночлег.
Собравшись с духом, она все-таки направила луч фонаря в ржавую трубу и увидела там худого и дрожащего щенка, месяцев шести от роду. Щенок пятился от ее руки, а в трубу она пролезть не могла. Наконец Сью отправилась в Монумент, разбила витрину в местном продуктовом магазине и вернулась при первом свете зари с рюкзаком, набитым банками «Алпо» и «Сайкл-уан». Едой щенка удалось выманить из трубы. В Свободную зону он приехал с комфортом, в подседельной сумке.
Дик Эллис пришел в восторг, увидев щенка. Выяснилось, что это девочка, ирландский сеттер, судя по всему, чистых кровей, но значения это не имело. Он не сомневался, что Коджак с удовольствием с ней познакомится, когда она немножко подрастет. Новость облетела Свободную зону, и на день о матушке Абагейл забыли: все говорили исключительно о собачьих Адаме и Еве. Сюзан Штерн в одночасье превратилась в героиню, но, насколько могли судить члены постоянного комитета, никто из жителей Зоны не задался вопросом, а что она делала в ту ночь в Монументе, так далеко к югу от Боулдера.
Однако Стью запомнил утро их отъезда из Боулдера, запомнил, как они ехали к автостраде Денвер – Боулдер, потому что Дейну Джергенс в Зоне больше никто не видел.
Двадцать седьмое августа, почти сумерки; в небе уже засияла Венера.
Ник, Ральф, Ларри и Стью сидели на ступеньках, ведущих к входной двери дома Тома Каллена. Том на лужайке загонял мячи для крокета в воротца.
Пора, написал Ник.
Полушепотом Стью спросил, нужно ли им вновь гипнотизировать Тома, и Ник покачал головой.
– Хорошо, – кивнул Ральф. – Не думаю, что вновь смогу на это смотреть. – И позвал, возвысив голос: – Том! Эй, Томми! Подойди сюда!
Том подбежал, широко улыбаясь.
– Томми, пора идти, – сказал Ральф.
Улыбка сползла с лица Тома. Казалось, он только сейчас заметил, что почти стемнело.
– Идти? Сейчас? Родные мои, нет! Когда становится темно, Том идет в кровать. Конечно, в кровать. Том не любит оставаться на улице, когда темно. Из-за бук. Том… Том…
Он замолчал, остальные смущенно смотрели на него. Том впал в тупое оцепенение. Затем вернулся… но не так, как обычно. Сознание вернулось не резко, бурным потоком, а медленным ручейком, неохотно, даже печально.
– Идти на запад? – спросил он. – Пора?
Стью положил руку ему на плечо.
– Да, Том. Если ты сможешь.
– Тогда в путь.
В горле у Ральфа что-то булькнуло, и он исчез за домом. Том, похоже, этого не заметил. Переводил взгляд со Стью на Ника и обратно.
– Идти ночью. Спать днем. – И очень медленно, в сгущающихся сумерках, Том добавил: – И увидеть слона.
Ник кивнул.
Ларри поднял рюкзак, который лежал рядом со ступеньками. Том надел его – медленно, сонно.
– Ты должен быть осторожен, Том… – У Ларри внезапно сел голос.
– Осторожен? Родные мои, да.
Стью подумал, а не следовало ли им снабдить Тома одноместной палаткой, но отверг эту идею. Тому никогда бы не удалось поставить ее.
– Ник, – прошептал Том. – Я действительно должен это сделать?
Ник обнял Тома и медленно кивнул.
– Хорошо.
– Главное, оставайся на широкой четырехполосной дороге, Том, – дал последний наказ Ларри. – На шоссе семьдесят. Ральф отвезет тебя туда на мотоцикле.
– Да, Ральф. – Том помолчал.
Ральф вышел из-за угла. Он протирал глаза шейным платком.
– Ты готов, Том? – хрипло спросил он.
– Ник! Когда я вернусь, это будет мой дом?
Ник энергично кивнул.
– Том любит свой дом. Родные мои, да.
– Мы знаем, что любишь, Томми. – Стью почувствовал, как к глазам подступают жгучие слезы.
– Хорошо. Я готов. С кем я поеду?
– Со мной, Том, – ответил Ральф. – На шоссе семьдесят, помнишь?
Том кивнул и направился к мотоциклу Ральфа. Через мгновение Ральф последовал за ним, его широкие плечи поникли. Казалось, обвисло даже перышко на шляпе. Он сел на мотоцикл, завел двигатель. Еще через несколько секунд выехал на Бродвей и повернул на восток. Оставшиеся мужчины постояли, наблюдая, как в лиловых сумерках мотоцикл превращается в движущуюся тень, которая следовала за лучом фары. Потом луч исчез за громадой автокинотеатра «Холидей-твин».
Ник пошел прочь, опустив голову, сунув руки в карманы. Стью хотел составить ему компанию, но Ник чуть ли не зло покачал головой, отгоняя его взмахом руки. Стью вернулся к Ларри.
– Такие дела, – выдохнул Ларри, и Стью мрачно кивнул.
– Думаешь, мы еще увидим его, Ларри?
– Если не увидим, нам семерым – ну, может, исключая Фрэн, она его туда не посылала – до конца жизни придется есть и спать, помня о решении отправить его туда.
– Нику в первую очередь, – вставил Стью.