Противостояние
Шрифт:
– Это всего лишь слухи!
– Хотя голос Коэтсуджи был уже не таким уверенным как раньше.
– Зачем холодное оружие, если давно существует и огнестрельное, и более "грязное" оружие?
– Э-э-э... и это я слышу от практикующего мастера?
– Удивился кузнец.
– Они заказывают много различных изделий и хорошо платят за них. Но... доверия к их организации нет ни у кого. Все кто идут против них - исчезают. Политики, известные и неизвестные деятели, в чьих руках немало власти. Ах, да... ты же пришел по поводу меча, а я принялся стращать тебя своими страшными историями... увы, люди здесь редкость и поговорить не с кем. И выпить...
Кузнец усмехнулся:
– Так вот, при создании своих изделий я использовал всевозможные методы и предположения. При реструктуризации я смешивал разрозненные на части компоненты и, скорее всего, приблизился к той стали, что могли делать древние мастера-оружейники - "клинки с вкладываемой в металл душой".
Коэтуджи ушел в свои мысли, задумчиво рассматривая протез на руке кузнеца.
– С древних пор методики ковки таких изделий не подлежали огласке. Каждый добавлял что-то свое. Секреты оберегались долгими поколениями. В былые времена, когда я украл одну технологию, у меня возникли некоторые затруднения.
– Стальной протез гулко стукнул о татами.
– Потому что мой учитель был... Мукаши Катаги - последний мастер-оружейник!
Резкий методичный стук отвлек говорившего. Девочка, про которую все забыли, метала тонкие метательные стержни, втыкая их в деревянный шар, который подлетал все выше и выше...
– Превосходная техника метания!
– Первым нарушил тишину Коэтсуджи.
Кузнец поставил чашку и с нежностью смотрел на... дочь?
– Ты снова играла в горах?
– У вас очень одаренная дочь. Как зовут девочку? И сколько ей?
– Ну...- Кузнец поморщился, и виновато посмотрел в лицо Коэтсуджи.
– Ну?
– Нам с ней это не нужно. Мы живем вдали от всех...
Девочка протянула Коэтсуджи истыканный стержнями шар, произнеся:
– Е...жик.
Акисаме улыбнулся и принял "ежика" из рук девочки:
– Спасибо.
– О, ты создала интересную поверхность!
– На лице отца блуждала довольная улыбка.
Девочка подхватила второй шар и принялась за создание второго "ежика".
Коэтсуджи посмотрел в глаза хозяину дома и произнес с неодобрением:
– Она еще ребенок и жизнь вдали от людей не приведет ни к чему хорошему. Ей нужны сверстники и друзья, школа...
– Каш... тан.
– Девочка протянула второго "ежика".
– Да, действительно каштан!
– Ооо... точно, точно каштан!
– С улыбкой вторил Коэтсуджи кузнец.
– Она впервые ведет себя так с людьми. Вы ведь долгое время не отдыхали в пути?
nbsp;
& - Эта странная семья отшельников меня заинтересовала, и я решил задержаться у них.
– Коэтсуджи принялся наполнять опустевшие чашки.
Едва слышимый скрип потолочных плит старого дома выдавал еще одного слушателя... точнее, еще одну.
– Учитель, а что было дальше?
– Дальше... хм...
– Коэтсуджи отпил из кружки и продолжил.
– Я задержался у них до позднего вечера. Девочка была поистине одаренным ребенком. Она передвигалась параллельно полету ласточки, прыгая по камням горной реки, словно лисенок, скрывалась в кустах горного леса...
Наблюдая за играющим ребенком, на нагретых солнцем валунах расположились двое: хозяин здешних владений оперся на длинную бамбуковую трость и рассказывал гостю свою историю и историю своей семьи:
– Я обучаю ее письму и чтению. Горы, реки, скалы, дикая природа - ее школа.
– Ты передаешь ей тайны боевых искусств?
– Ты правильно заметил, я закладываю в нее основы.
Коэтсуджи задумчиво разглядывал прыжки девочки, которые можно было сравнить разве что с полетом низколетящей птицы.
– Когда мы с тобой встретились, почему ты попросил меня убить? Ты хочешь оставить свою дочь одну?
– Я очень люблю свою дочь и...
– Дать ответ он не успел, так как сорвался с места.
Девочка повторяла все движения ласточки, и когда та совершила облет возле обрыва, ушла в сторону, девочка повторила ее маневр, оттолкнувшись от крупных камней на стене обрыва... От того места посыпалась грязь и каменная крошка и, казавшийся нерушимым, край обрыва под весом огромного валуна откололся и полетел вниз, накрывая ребенка...
Все произошло буквально за доли секунды.
Кузнец-оружейник левой рукой выхватил из трости, оказавшейся ножнами, длинную прямую катану. Оттолкнув дочь в сторону, рассек падающий валун. Но он не учел того, что девочка падала именно туда, куда ушла одна из рассеченных надвое половинок.
– НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ-Т-Т-Т-Т-Т-Т!!!!!! А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!
Выронив бесполезный меч, он рухнул на колени, пытаясь единственной живой рукой поднять край неподъемной глыбы рассеченного пополам камня...
– Все в порядке.
– Окликнувший его голос заставил обернуться.
На камнях, чуть поодаль, лежал Коэтсуджи, прижимая к груди девочку. Страх и бледность на лице отца сменялась радостью...
Виновница с испугом рванула к отцу и прижалась к груди. По лицу отца текли слезы.
"Он хороший отец и вряд ли плохо бы о ней заботился".
– Отметил про себя Коэтсуджи.
Внезапно кузнец согнулся в приступе дикого кашля, и изо рта потекла кровь.
Коэтсуджи молниеносно подскочил к кузнецу и стал укладывать того на землю.
– Кха...
– Капли крови окрасили бурыми разводами одежду кузнеца.
– Все-таки... она меня настигает...
– Уважаемый, доверьтесь мне, я хороший врач!
Но кузнец только отмахнулся и сел, утирая кровь: