Протокол «Сигма»
Шрифт:
Сердце в груди Бена колотилось со страшной силой. Макс Хартман, лейтенант гитлеровской СС. Если это подделка… Если это подделка, то чертовски ловко изготовленная. Ему приходилось много раз видеть учредительные документы различных фирм, и то, что он сейчас рассматривал, очень походило на страницу из такого документа.
– Вы что-то нашли? – осведомилась Лизл, появляясь из кухни.
Огонь угасал, и в комнате становилось прохладно.
– Вам знакомы какие-нибудь из этих имен? – спросил Бен.
– Это известные люди. Могущественные «капитаны промышленности», как их называл Питер.
– Но почти все они к настоящему времени умерли.
– У них не могло не быть наследников, преемников.
– Да.
Лизл вздохнула.
– Насколько я знаю, Гастон Россиньоль все еще должен жить в Цюрихе. Его-то знают все. Столп швейцарской банковской системы на протяжении значительной части послевоенной эпохи. А Герхард Ленц был партнером Йозефа Менгеле, того самого, который проделывал эти ужасные медицинские эксперименты на пленных. Чудовище. Он умер где-то в Южной Америке много лет тому назад. И, конечно… – Она внезапно умолкла.
– Питер был прав, – сказал Бен.
– Насчет вашего отца?
– Да.
– Это странно. Der Appel fallt nicht weit vom Stamm, как любят у нас говорить, – яблоко от яблони недалеко падает. Вы с Питером действительно очень схожи. И когда я смотрю на молодого Макса Хартмана, то вижу в нем вас обоих. Но при этом вы оба совершенно не похожи на вашего отца. Внешность – это неверный признак.
– Он очень плохой человек.
– Извините. – Она долго молча смотрела на него. Бен не мог понять, было ли это горе или жалость, или нечто большее. – Вы еще никогда не были так похожи на своего брата, как сейчас.
– Что вы имеете в виду?
– Вы кажетесь… измученным, может быть, даже затравленным. Такой вид у него часто бывал в… в последние месяцы. – Она закрыла глаза, несколько раз мигнула, стряхивая слезы с ресниц, а потом сказала: – В кабинете Питера стоит диван, он раскладывается в кровать. Позвольте я постелю вам.
– Не беспокойтесь, – ответил Бен. – Я сам отлично справлюсь с этим.
– Тогда я хотя бы дам вам простыни. А потом я должна буду пожелать вам спокойной ночи. Я вот-вот свалюсь от усталости и выпитого вина. Я никогда не была большой любительницей спиртного.
– Вам пришлось за последнее время перенести много горя, – отозвался он. – Нам обоим.
Он пожелал Лизл спокойной ночи, разделся, а потом аккуратно свернул документ и положил его в карман своей кожаной куртки, рядом с фальшивыми удостоверениями личности Питера. И уже через несколько секунд уснул крепким, чуть ли не наркотическим сном.
Они с братом были втиснуты в запертый, наглухо закрытый товарный вагон; они были плотно сжаты телами других людей, невыносимо горячими, дурно пахнувшими, потому что никто из заключенных не мылся уже много дней. Он был не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой. Вскоре он вышел наружу, и следующее, что он осознал, было то, что они оказались в каком-то другом месте, снова в толпе заключенных, ходячих скелетов с остриженными наголо головами. Но Питер выглядел довольным, потому что ему наконец-то позволят принять душ, и что из того, что это общий душ. А Бен был охвачен паникой, потому что он знал. Неведомо откуда, но он знал. Он попытался закричать: «Питер! Нет! Это – не душ, это – газовая камера! Не ходи туда! Это газовая камера!» Но он не мог издать ни звука. Все остальные стояли рядом, словно зомби, а Питер лишь смотрел на него, не отрывая глаз, и ничего не понимал. Заплакал младенец, а затем несколько молодых женщин. Он снова попробовал закричать, и опять у него ничего не вышло. Он ничего не соображал от ужаса. Он чувствовал, что задыхается, как при приступе клаустрофобии. Он видел высоко поднятую голову брата, радовавшегося тому, что из леек сейчас хлынет
Он медленно сел и прислушался. Никакого ржавого скрипа не было – это ему приснилось. Он находился в кабинете своего покойного брата и спал.
Но он действительно слышал шум или это ему только приснилось?
Затем он услышал хлопок закрывающейся автомобильной дверцы.
Тут уже нельзя было ошибиться – другого такого звука на свете не существует. Причем это был большой автомобиль, возможно, грузовик. Или его «Рэнджровер»?
Он вскочил с кровати, нащупал фонарь, быстро натянул джинсы, сунул ноги в тапочки и надел кожаную куртку. Может быть, это Лизл зачем-то понадобилось влезть в «Рэнджровер», скажем, что-то взять из него? Он на цыпочках подошел к ее спальне и приоткрыл дверь.
Она лежала в постели с закрытыми глазами и крепко спала.
О, боже. Это был кто-то посторонний. Кто-то находится около дома!
Он помчался к передней двери, схватил револьвер со столика, тихо приоткрыл дверь и осмотрел поляну, освещенную бледным светом неполной луны. Он не хотел включать фонарь, не хотел привлечь к себе внимание или насторожить того или тех, кто находился поблизости, кем бы они ни были.
А потом он услышал, как заработал стартер, и в следующую секунду взревел автомобильный мотор. Бен опрометью выскочил наружу, увидел «Рэнджровер», стоявший на том же месте, и красные габаритные огни грузовика.
– Эй! – крикнул он, кинувшись к машине.
Грузовик мчался по узкой земляной дорожке на самой большой скорости, при которой еще можно было не опасаться деревьев. Бен побежал быстрее, держа револьвер в одной руке, а в другой стискивая длинный увесистый фонарь, словно эстафетную палочку на соревнованиях по легкой атлетике, проводившихся в колледже. Стоп-фары все удалялись, хотя он бежал изо всех сил, совершенно не замечая веток, яростно хлеставших его по лицу. Он был сейчас машиной, машиной для бега, он снова превратился в звезду беговой дорожки, и он не мог позволить этому грузовику уйти, и, несясь по разъезженной грунтовой дороге, на которую выходила тропа, ведущая от дома, он подумал: а не могли ли они услышать шум в хижине? Может быть, они собирались взломать дверь и ворваться внутрь, но их что-то напугало? И он бежал, напрягая все силы, бежал все быстрее и быстрее, а красные огни становились все меньше и меньше, и грузовик неумолимо удалялся от него, а потом он понял, что не сможет догнать его. Грузовик удрал. Он повернулся, направился шагом к хижине и тут внезапно вспомнил про «Рэнджровер». Нужно попытаться догнать их на «Ровере»! Грузовик мог поехать только в одном из двух направлений, и он на своей мощной машине вполне мог рассчитывать на то, что сможет настичь его. Он снова перешел на бег, спеша попасть в дом, но вдруг его оглушило мощным взрывом, произошедшим прямо перед ним, в хижине, взрывом, который, подобно гигантской «римской свече», окрасил ночное небо в оранжево-красный цвет, а потом он с ужасом увидел, что хижина яростно пылает, превратившись в огненный шар.
Глава 17
Вашингтон, округ Колумбия
Сумка с одеждой никак не закрывалась – одно из платьев Анны попало в зубцы «молнии», и как раз в этот момент появилось такси и принялось нетерпеливо сигналить под окнами.
– Иду, иду, – простонала она. – Успокойтесь.
Она снова дернула «молнию», но безуспешно. Зазвонил телефон. «О, боже мой!»
Она пыталась попасть в Национальный аэропорт имени Рейгана, чтобы успеть на вечерний рейс в Цюрих, но уже опаздывала. Подходить к телефону не было времени. Пусть звонящий оставит сообщение на автоответчике, решила было она, но затем все же сняла трубку.