Проверка

Коллектив авторов

Сука!

Он нарушил закон. Как и вы. Удостоверение репортера не дает права переступать закон, мисс Рескорай. Вы должны подчиняться правилам, обяза­тельным для каждого гражданина, как бы это не вредило вашей так называемой работе.

Я никогда не слышала о Поле Гремли. Ты ничего не докажешь.

Взгляд Мио стал жестче.

Мне и не придется этого делать. Вы вмешиваетесь в личную жизнь госу­дарственного служащего, а это уже нарушение.

Ты больше не работаешь… — Меллани сделала глубокий вдох. — Прошу прощения, я просто хотела взять интервью.

Я не даю интервью. Об этом известно всем вашим коллегам.

Но ты могла бы сказать мне,

есть ли подозреваемые по делу об убийстве Бурнелли.

О новостях расследования можете узнать в отделе Флота по связям с общественностью.

Им не хватает твоих способностей. Если они кого-то и поймают, то толь­ко благодаря твоим наработкам. Я хочу узнать все с самого начала.

Лесть меня не трогает.

Я тебе не льщу. Я тебя презираю, но я реалист.

Рядом с ними притормозил темно-серый лимузин, и его задняя дверца при­открылась.

Зря тратите время, гоняясь за мной, — сказала Мио. Черный зонт, свер­нувшись, превратился в трость. — Если бы вы даже преуспели, там, куда я на­правляюсь, вы не нашли бы ничего интересного.

А где я могу отыскать что-то интересное?

По правде говоря, не знаю. Можете попытать счастья в космосе, в далеком космосе.

Она села в лимузин, и машина отъехала.

Меллани осталась под дождем, глядя вслед удаляющимся бархатным крас­ным огням.

Это правда, что она никогда не лжет? — спросила она у РИ.

Она действительно никогда не прибегает к откровенной лжи, хотя спо­собна несколько модифицировать истину, если это на пользу ее расследованию.

Накануне вечером на Высоком Ангеле был праздник: из очередного полета вернулся «Святой Асаф», и капитан Макклейн Гилберт доложил, что никаких признаков червоточин праймов обнаружено не было. Затем он вместе с адми­ралом Каймом и капитаном Оскаром Монро отправился наблюдать за стартом «Неустрашимого». Этот военный корабль разительно отличался от «Второго шанса» и других разведчиков: он был заключен в трехсотметровый корпус ка­плевидной формы с восемью плоскими радиаторами на корме, выполнявшими дополнительные аэродинамические функции. Экипаж из тридцати человек обслуживал четыре гипердвигателя, позволявшие развивать скорость в один световой год в час. Защиту обеспечивали семь уровней силового поля и корпус со сверхпрочными молекулярными связями. Каждая из пятидесяти ракет «Не­устрашимого» несла по пятнадцать независимых боеголовок с зарядом в сто мегатонн, способных отклонять энергетические потоки; кроме того, на корабле имелось тридцать лучевых орудий. Для питания энергией гипердвигателей и оружия на «Неустрашимый» было установлено пятнадцать сверхмощных нуль-батарей. Керенск, снабжавший энергией весь разведочный флот, уже не мог справиться с зарядкой таких устройств, и ККТ пришлось тянуть сверхпро­водящие линии с другой планеты. Потребность в новых генераторах вызвала повышение цен акций энергетических компаний по всему Содружеству, в то время как их владельцы сражались за право снабжать строящийся флот гига­ваттами электричества.

Точно по расписанию на корме «Неустрашимого» вспыхнули голубые ион­ные огни, и корабль плавно отошел от сборочной платформы. Он обогнул Вы­сокий Ангел по плавной дуге, давая возможность людям в прозрачных куполах оценить его размеры и форму, затем прошел мимо Икаланайз, включил гиперд­вигатель и исчез в фиолетовой вспышке.

Три судна построено, еще десять официально утверждены, — сообщил Уилсон, провожая взглядом корабль, проходивший над Бабийанским Атол­лом. — Следующим выйдет «Защитник». Если хочешь, он будет твоим, — до­бавил он, повернувшись

к Оскару.

Очень хочу. Правда.

Мак радостно рассмеялся и поздравил старого друга. А потом они вдвоем отправились в город на Бабийанском Атолле, чтобы отметить успешное воз­вращение и новое назначение.

Экспресс нырнул в яркий лимонно-желтый солнечный свет, мгновенно за­полнивший вагон первого класса, и Оскар с жалобным стоном потянулся за темными очками.

Где же вы закончили праздновать прошлой ночью? — спросила его сидя­щая напротив Антония Кларк.

Представления не имею, — буркнул Оскар. — Там вроде был какой-то оркестр. Или джаз-банд?

Он взял чашку с черным кофе, поданную стюардом, ощутил яростное бур­ление в желудке и поспешно поставил ее на столик.

Антония рассмеялась. Ей уже как-то пришлось ухаживать за ним в челноке на протяжении всего полета в режиме невесомости от Высокого Ангела до станции на Керенске. Сохранить форму Оскара в чистоте тогда стоило немалых трудов, и еще больше досаждали жалобы попутчиков.

Ты подготовил свое сегодняшнее выступление? — спросила она.

Отстань.

Хочешь еще один бодрящий укол?

Послушай! Просто заткнись… Да, пожалуйста.

Она усмехнулась и достала упаковку шприцов. Выбрав один, Антония при­ставила его к шее Оскара. Мембрана на конце шприца с тихим шипением разо­шлась, пропуская лекарство в кровь.

На этом всё. В ближайшие шесть часов больше ни одного укола.

Оскар осторожно прижал пальцы к вспотевшему лбу, прислушиваясь, утих­ла ли боль.

Это печатают на инструкциях ради спокойствия законников. Можно пре­высить дозу в два раза, и ничего не случится.

Вечный оптимист. Как ты себя чувствуешь?

Похоже, укол помог.

Отлично.

Экспресс прошел еще сквозь один переход, и свет солнца стал пронзительно­белым. Антония выглянула в окно:

Прибыли. Станция Нью-Коста. Выходим.

Антония поднялась. Оскар бросил тоскливый взгляд на чашку с кофе, но отпить не рискнул.

На платформе их встречал управляющий клиникой. Он усадил их в свою машину и вывел ее на 37-е шоссе.

Ехать всего десять минут, — сказал управляющий. — Мы попали между часами пик, так что пробок нет.

Отель «Надсис» располагался чуть в стороне от шоссе. Это было двадцати­этажное Х-образное здание с пятью конференц-залами. В аудиторию «Битам», где была намечена церемония возвращения, набилось больше тысячи репорте­ров. Под оглушительные аплодисменты почетные гости вместе с приглашенны­ми важными персонами прошли к сцене. Дадли Боуз, возродившийся в теле долговязого подростка с ершиком рыжеватых волос, не признающих расчески, сменил хмурую мину на развязную ухмылку и демонстрировал собравшимся поднятые вверх большие пальцы, как всегда делал на публичных выступлениях еще до полета. Эммануэль Вербеке поразила своим видом всех, кто позаботил­ся разыскать изображения ее прежнего облика. На «Втором шансе» это была серьезная и до занудности сосредоточенная на работе особа, не заботившаяся о своей внешности. Сегодня ее с трудом можно было отличить от любой другой восемнадцатилетней девицы первой жизни. Для церемонии она выбрала пур­пурное платье на бретелях, открывавшее длинные ноги, доведенные физиоте­рапевтами клиники до идеального состояния. Темные волосы, еще короткие, несмотря на фазу ускоренного роста, были уложены в кокетливые кудряшки, подчеркивавшие юный облик. Ликующая улыбка и постоянное жеманное хи­хиканье свидетельствовали о редком случае, когда человек с легкостью пере­носил процесс оживления.